Павел Яковенко - Снайпер-2

— Почему?

— Во-первых, был такой фильм американский — «На следующий день». Его даже показали по советскому телевидению. Там перед ядерным ударом в небе взрывается геомагнитная бомба, которая отключает все электричество. Так вот каждый хлопок в небе казался мне в то время этим взрывом. Там же, в фильме, в небо уходили ракеты с ядерными боеголовками, оставляя след дыма… Я был очень впечатлен. Да еще «Фаэтов» Казанцева прочитал. Там ядерная война очень красочно описывалась. Меня лично сильно впечатлило.

— И что — все такие были испуганные?

— Да нет, наверное… Когда я был маленьким, меня бабушка еще к тому же запугала. Приедет к сестре на хутор в гости, и давай ей рассказывать, что некие «старые люди» говорят, что 20-й век — последний век. Всем конец. Не мне рассказывала, но я слышал, и ужасался. Плакал сильно. Про допотопное время говорила… Говорила, будто бы до Всемирного потопа люди ходили с маленькими флакончиками, и какую-то жидкость периодически из нее брали в рот. И мир погиб от воды. А в 20-м веке люди берут в рот огонь, ну, то есть, курят. Значит, мир погибнет от огня. Мое детское воображение дополняло все остальное. Я как будто наяву видел этих людей с флакончиками. Они жили — жили, и все погибли вместе со своим миром. И мы сгинем. Я просто рыдал от страха, горя и жалости.

— М-да…

— А ночью мне часто снились военные сны. Мне постоянно снилась ядерная атака. Помню четко один цветной сон, как будто утром я выхожу с крыльца дома, и направляюсь по дорожке к летней кухне, но со стороны Москвы вижу приближающиеся гигантские черно-белые «грибы» разрывов. И просыпаюсь… Помню еще один черно-белый сон, где я будто бы уже в армии, и куда-то выбрасывают наш десант, и потом я снова вижу ядерный взрыв, и это все… И снилась просто война: когда некий вражеский вертолет выпускает ракеты, одна попадает в наш дом, отваливается стена, я вижу ходики на стене… Сколько лет прошло, а я помню эти сны сейчас так ясно, как будто это было вчера.

— Сны… Что сны? Так…

— Ну, может быть. Да, моей бабушке часто снились бомбежки. Но это из тех времен, из второй мировой. Все ей снилось, что она с внуками пытается убежать куда-то, спрятаться, но никак не получается… Но был случай, который я никогда уже не забуду. Вот тогда я понял, что такое чудовищный страх… Это было в конце лета, перед самым началом занятий в школе. Я вернулся из библиотеки с новыми учебниками, зашел в квартиру, и тут… И тут в поселке завыла сирена, а по радио зазвучало «Граждане! Воздушная тревога!». Вот тут я понял, что значит «сердце» оборвалось, и «ноги приросли к месту». У меня перхватило дыхание, и я подумал, что все, вот оно, началось! В скором времени будет вспышка, и меня не станет… Потом, правда, у меня хватило ума помчаться к телевизору, и включить его. Как сейчас помню, там шло «В мире животных» еще с Песковым, и тут я смог, наконец, выдохнуть. Раз телевидение работает в обычном режиме, значит, сирена и радио — это что-то другое, это не война…

Кирилл неопределенно хмыкнул.

— Я вот сейчас думаю, что и Горбачева многие приняли на «ура» потому, что этот ужас войны он смог убрать. Честно, дышать стало легче. Разрядка, разоружение… Можно было выдохнуть, ядерная смерть отступила. Что он натворил потом — это другое дело. Но «разрядка» — это было здорово! Чертовски здорово!

— Может и здорово, — мрачно сказал Захар. — Только впереди — менты.

Все трое вздрогнули, и напряженно уставились вперед. Вскоре должен был показаться перекресток. Ответвление направо вело к элеватору, налево — к водозабору. В этом месте стояли знаки снижения скорости, которые, разумеется, почти всеми водителями игнорировались. За исключением тех неприятных моментов, когда около перекрестка стояла машина гаишников.

Сотрудник, внимательно осматривавший все проезжавшие мимо автомобили, покрутил в воздухе своей полосатой палочкой, а потом выразительно указал на машину Денисова, а затем на обочину.

Кирилл помертвел. У него перехватило дыхание, но он изо всех сил старался казаться спокойным и невозмутимым.

Захар неохотно покинул водительское место.

— Что случилось, товарищ старший лейтенант? Что я нарушил?

Старлей хмыкнул:

— Превышение скорости. Вы видите, какой знак стоит? Шестьдесят километров в час. А вы? А вы ехали семьдесят.

— Да я же сбрасывал! — попытался оправдаться Захар. — Я же не могу мгновенно сбросить скорость!

— Поздно сбрасывать начали. Или вы знака не видели? Может быть, товарищ водитель, у вас зрение плохое? Давайте ваши документы и за мной, пожалуйста, идите в машину.