Натали Бранде - Голубые шинели

Ну, а я, между нами говоря, такой заботы, какую мне давал майор, тоже не помнил в своей жизни. То есть, у меня, конечно, была мать — но она старалась растить меня без всяких там сюсюканий. Отец ведь умер рано, помнил я его плохо. А мать боялась, что если она меня будет жалеть и лелеять, как девчонку, то и мужика из меня настоящего не получится. Может быть, именно ласки-то ее я не добрал. С женщинами у меня, сами знаете, как было — что называется, перепихон. В кайф, конечно, со смаком перепихон — но чувств, простите, никаких. И так уж получилось, что самые теплые, самые нежные минуты в моей жизни были связаны с несчастным, ласковым и одиноким майором-извращенцем. Одним словом, мы привязались друг к другу.

Да и, кроме того, так уж получилось, что я, действительно, при всех моих усердных занятиях по развитию солдатских секс-услуг населению, сам за все это время так и не изменил майору. А теперь вечером я должен был пойти и переспать с кем-то другим. Если бы я все это время развлекался с разными солдатами, как делали порой мои деды, то, может быть, эта ситуация была бы для меня привычной и ничего не значащей. Но тут я сознательно шел на обман ставшего мне близким человека — и чувствовал себя очень неуютно. Видимо, майор уловил что-то необычное в моем настроении, но настаивать не стал.

— Нормально все, говоришь, — грустно повторил он мою фразу, — ну что ж, смотри. Ты ведь не дурак, сам знаешь, что к чему, — и, повернувшись, ушел.

А я почувствовал его обиду. Хотел было броситься за ним. Но тут же одернул сам себя — стоп. Салага! Не распускай нюни — ты же мужик. Ну давай, расквасься сейчас. Кинься на шею к своему майору, расскажи ему все, что знаешь — глядишь, и завтра майора найдут в петле, как когда-то Сашку, а, может, и тебя самого, дурака болтливого, утром недосчитаются в живых. Стой, ведь не в бирюльки играешь — влип в серьезное дерьмо, ну и будь мужиком, сам расхлебывай, а майор не девочка — разберется.

В таком тревожном и подавленном настроении я отправился на дискотеку «Попугай». Пришел я туда ровно в девять — как и указывал полковник. Оглядев зал, припомнил показанный мне план и без труда нашел тот столик, за который мне велено было сесть. Я специально исполнял инструкции полковника до мелочей. Я был уверен, что кто-то проверяет меня, пока только не мог определить кто. Но чувствовал кожей чужой, следящий, холодный взгляд.

Я заказал себе пива и сидел, скромно уткнувшись в свой бокал, практически не глядя по сторонам, изображая вселенскую меланхолию.

Дальше все развивалось по сценарию, описанному мне полковником. Около десяти часов вечера в зале действительно появился тот самый человек с фотографии — я узнал его мгновенно по его какому-то пустому, отстраненному взгляду. Он уселся за столик рядом со мной. Оживленно переговорил о чем-то с официантом, тот был с ним предельно вежлив, так что было ясно — мой герой здесь давний и любимый посетитель. Однако когда он остался за столиком один — показная улыбка слетела с его лица — а бегающий взгляд показывал, что гость находится в постоянном напряжении и внимательно следит за ситуацией вокруг себя. Внезапно его взгляд встретился с моим — это была явная оплошность с моей стороны. Я немедленно отвел глаза, уткнувшись в свое пиво и больше не проявлял к нему никакого интереса, хотя он явно показывал мне, что не прочь бы познакомиться. Выждав еще немного, я подошел к администратору и сказал:

— Я бы хотел сегодня быть «номер один» в вашем аквариуме. Это возможно?

Он внимательно посмотрел на меня.

— Ваше имя?

— Тимофей, — спокойно сказал я, понимая что это своеобразный пароль. И действительно — сработало. Администратор немедленно расплылся в улыбке:

— Как же, как же. Меня предупреждали, мы вас ждем — можете пройти в артистическую — это комнатка за сценой — и там разденьтесь — не беспокойтесь, за вашими вещами я пригляжу.

Пораженный той простотой, с какой все устроилось, я пошел раздеваться. В голове неотступно свербела мысль — неужели у полковника действительно все так круто схвачено — и даже этот администратор у него на жалованье? Это было действительно круто. Я знал, что за право выступить в этом чертовом аквариуме надо дать приличную взятку — долларов, может, двести, не меньше. Да и то приходится очереди ждать порой неделю, во всяком случае, так мне рассказывали местные ребята, когда мы болтали в курилке.

Я раздевался медленно, все время думая о том, насколько же все это серьезно, если тут для обеспечения моего как бы случайного знакомства с этим английским дипломатом уже затрачено столько денег и усилий. Впрочем, мне надо было играть свою роль до конца — то есть быть наивным в меру, беззаботным в меру и абсолютно глупым на первый взгляд. Я подошел к зеркалу, с удовольствием оглядел свою фигуру и подмигнул сам себе. Мол: не робей, парень. То ли еще будет! А фигура моя мне самому очень понравилась. Из зеркала на меня смотрел этакий молодой, рослый атлет. Что и говорить, до армии у меня не было таких сильных плеч, не было таких накачанных бицепсов. Ноги как-то тоже налились, и при этом размах плеч стал шире бедер. Волосы, коротко стриженные по армейской моде, хорошо очерчивали контур черепа, который тоже был вполне удачной формы. Короче, Аполлон бы мог позавидовать мне. Ну что ж — я в хорошей форме и вполне готов.