Максим Шахов - Мы ударим первыми

Теперь бандит и вовсе отвернул в сторону голову. Гера понимающе покивал.

– У нас очень мало времени, поэтому мы до предела убыстрим процесс.

Талеев взял моток проволоки, забрался на стол и привязал один ее конец к торчащему из потолка массивному крюку; на другом конце он быстро соорудил петлю и озабоченно проверил ее хорошее скольжение. Что-то, видно, не совсем понравилось журналисту, потому что он обратился к Торпеде:

– Да, проволока – это не хорошо намыленная веревка. Будет постоянно заедать, тормозить... Горло натрет. Но ведь нам и не нужна быстрота, верно? Не надо ломать шейные позвонки для ускорения смерти. Медленное удушение – это очень впечатляющая картина. Особенно для того, кто смотрит со стороны, согласен? Ну-ну. А если такой вот тряпичной куклой перед тобой будет дергаться родной сын, а?

Таких рассуждений не могла вынести даже вконец очерствевшая душа бандита. Он снова зарычал, задергался всем телом, но и проволока, и труба оказались прочными. Тогда сквозь рев послышались истеричные вскрики:

– Я ничего не скажу, сволочи! Убийцы!! Ничего-о-о-о!!! Вы все сдохнете, сдохнете, сдохнете...

Журналист равнодушно пожал плечами. Вдвоем с Толей они поставили молодого мужика на скамью всего в метре от корчащегося Торпеды, надели на его шею проволочную петлю, и Гера еще раз окончательно отрегулировал по длине орудие мучительной и небыстрой смерти.

– А вот теперь, как я и обещал, мы ускорим процесс.

С этими словами Талеев повалил набок скамью, на которой стоял молодой мужик. В вагончике стало удивительно тихо. Петля не затянулась сразу, а застряла на каком-то из многочисленных изгибов металлической проволоки. Тело несчастного задергалось, он захрипел... Щелк! Это проволока под весом дергающейся нагрузки проскочила один сгиб и затормозила у следующего. Шея и лицо висельника побагровели, на губах выступила пена, а хрипы стали более низкими и короткими. Не дожидаясь следующего щелчка, журналист повернулся к Анатолию:

– Пойдем на воздух, передохнем, покурим... А этот пусть попляшет. О, да он не только обоссался, но и обгадился! Фу, как неэстетично.

Оба вышли из вагончика и прикрыли дверь. На улице Талеев внимательно посмотрел на часы:

– Думаю, минут пять он еще продержится. Хотя... Как петля пойдет и проволока ляжет.

Истошный, нечеловеческий крик из вагончика раздался через сто секунд.

По щекам Торпеды катились слезы. Удерживающая его проволока разорвала тельняшку и глубоко врезалась в тело. Он не обращал на это никакого внимания – его безумный взгляд был прикован к искаженному гримасой страданий лицу сына. Анатолий быстро подхватил уже обмякшее и не сопротивляющееся тело под ноги, а Гера с трудом распустил затянувшуюся на горле проволоку. Уложив несчастного на стол, они вдвоем стали приводить его в чувство. Когда появились первые признаки жизни, Талеев присел на скамейку напротив привязанного к трубе бандита и спросил лишь:

– Ну?

Через полчаса они знали все.

До недавнего времени воровство на железнодорожном узле Исакогорка носило характер хаотичный, единичный и неорганизованный. С воцарением в стране капитализма поток грузов в неперспективный регион резко сократился, даже практически иссяк. Поживиться по-крупному было нечем, а что за навар с килограмма гвоздей или пары промасленных шпал?!

Но страна потихоньку выходила из штопора, и даже в эти приполярные края потянулись приезжие бизнесмены, да и свои рокфеллеры зашевелились. В городах и поселках открывались частные магазины, кафе, рестораны, оживился строительный бизнес; выгодно стало иметь свое, пусть и небольшое, производство чего-нибудь. И потянулся поток товаров, продуктов, оборудования... Львиная доля доставок, ввиду почти полного отсутствия приличных дорог, легла на железнодорожный транспорт.

На крупные составы, обеспечивающие предприятия судостроения или оборонки, не замахивались: пропажу такого груза легко обнаружить и вычислить. Кроме того, у таких за спиной стояло государство, с которым, как известно, во все времена шутки плохи. Зато какую прекрасную добычу представляли сотни и тысячи небольших партий товаров, пересылаемые отдельными контейнерами или вагонами! Документация на них была примитивна и часто несостыкована: все-таки главной задачей поставщика, производителя и получателя у нас стал обман партнера. Так что даже если по прибытии на место недостачу и обнаруживали, доказать что-либо в суде оказывалось совершенно невозможно. Да этим никто и не занимался, предпочитая или смириться с неизбежной «утруской» при перевозке, или платить «кому следует». Каждый бизнесмен решал этот вопрос по-своему.