Владимир Вера - Леди GUN

– Клянусь, у меня больше ничего нет. Я прошу вас… во имя Господа! Будьте милосердны, – глотая слова, умолял Симеон. – Я дам вам больше. Гораздо больше. Только выслушайте меня… У меня к вам деловое предложение…

– Кажется, святоша с приветом, – тихо шепнул Кабан на ухо Седому, – от него толку не будет. Чего еще надо? Бабки вытрусили, пора валить.

– Угу, – кивнул Седой, напоследок рявкнув Симеону: – Ну, козлиная твоя борода, тебе повезло, моему приятелю срочно понадобилось выжать пенис в ватерклозете. Он очень спешит. Так что мы тебя покидаем. Оставляем твою бороду в целости и сохранности в память о нашей неожиданной, но очень приятной встрече. – Грабители развернулись и пошли прочь.

– Я дам вам десять тысяч шиллингов! – крикнул им в спину Симеон, и они остановились.

– Придется взять его с собой в «Барракуду», – тихо произнес Седой и, обернувшись к Симеону, поманил его рукой: – Пойдешь с нами в бар, там и потолкуем. Только запомни – я никогда никого не пою на халяву. Сегодня ты пьешь пиво за мой счет, святоша, а я занимаю только с процентами. Ну что, идешь или ты пошутил про десять кусков?

– Конечно, нет, ребята, вы получите эти деньги, как только исполните одно дельце, – лепетал по дороге к автобану Симеон.

Когда они спустились в бар «Барракуда» и уселись за столиком, Седой буркнул:

– Выкладывай! Что там у тебя?

Боря стоял перед калиткой, ведущей в собор. Он пришел сюда без всякого плана в слепой надежде на вендетту. Мысли путались в голове, мешая найти правильный способ для справедливого возмездия. Где-то совсем близко эта подлая мразь, прикинувшаяся Божьим человеком. Боря никогда не видел Симеона, но тот образ, что он представлял, был малоприятен.

«Заставить этого гада выложить кругленькую сумму, перед тем как подпортить ему физиономию? – сверкнула меркантильная мысль. – Или просто убить? Мне терять нечего! – отозвался гнев. – Хотя… Не убивать же его, в самом деле. Или взаправду прибить эту суку?.. Нет, пусть сперва заплатит за нанесенное лично мне моральное оскорбление… – одолевала безприбыльную агрессию возбужденная алчность. – Это ему я обязан тем, что единственный человек, которого я люблю, даже не хочет со мной разговаривать. Этот ублюдок сорвал сладкую пенку с моих трудов. Настала пора рассчитываться… Я откушу ему нос… Лена, конечно, не одобрит подобные действия с моей стороны, но не сидеть же мне после всего этого в своей каморке! Чего мне ждать? Сейчас я ему устрою фейерверк. Пусть это глупо. Но я таков. Будь что будет!»

Боря дернулся к калитке, но, не успев ее открыть, был слегка ошарашен. В арке собора показались две знакомые фигуры. Он сразу узнал своих дружков – Седого и Кабана. Любопытно было узнать, какими судьбами ярых безбожников занесло в храм? На них это не похоже. Подобного рода заведения по их понятиям не могли соперничать с баром «Барракуда». Седой с Кабаном, заприметив приближающегося Бориса, тоже были удивлены, приятели зашагали друг к другу и, обменявшись рукопожатиями, обнялись.

– Давненько мы тебя не видели, – расплывшись в улыбке, вымолвил Седой.

Борису бросилось в глаза, что выражение лица его приятеля несколько изменилось после их последней встречи. Дерганый в манерах Седой напустил на себя важность и держался с несвойственным ему достоинством. Борис отметил про себя, что его приятели сменили и одежду, в таких костюмчиках не стыдно было щеголять даже центре, на улице Грабен или на площади Карлсплац, взяв под ручку элегантную фрау.

– Вижу, ваши дела от этого не пострадали, а мои советы пошли впрок. – Борис ждал, когда они сами развяжут языки, боясь спугнуть откровенность прямым вопросом. – Выглядите на миллион, а такой вид, конечно, обязывает посещать церковь. Грехи замаливаете…

Кабан засмеялся бы от шутки Бориса взахлеб, если бы Седой не метнул в него искры своих прищуренных глаз. В отличие от Седого Кабана так и распирало повыставляться перед Борисом, похвастать о новом прибыльном дельце. Бдительное око Седого его остановило, но Боря знал Кабана и был уверен, что это не надолго.

Кабан еле сдерживал себя, он тужился, будто изнутри давили десятки атмосфер. В данный момент для него самой большой мукой было молчать о том, чем он больше всего хотел поделиться.

Борис хотел сказать Кабану: «Чего ты себя насилуешь? Рассказывай…», но произнес:

– Ну, признавайтесь, братаны. Забыли наше излюбленное местечко «Барракуду»… Нашли себе более пристойное заведение?