Владимир Вера - Леди GUN

Его пальцы, уцепившиеся за ворот плаща Гафура, разжались, шейх медленно сползал вниз под музыку десятка стрекочущих автоматов. Люди Гафура и медведковские бандиты скашивали очередями застывших в недоумении псов шейха. И тех, кто пытался бежать, настигали свинцовые рои жалящих пуль. Это был настоящий расстрел, так как никто из людей шейха не сделал ни единого выстрела.

Гафур, опустошенный и смурной, огляделся по сторонам. Затем стянул перстень с пальца шейха. Люди в зале аэропорта куда-то подевались, бросив свои чемоданы и баулы. Неудивительно: только что здесь произошло чуть ли не ледовое побоище. Пора было ехать к его вынужденному союзнику Кроту договариваться о дальнейшем устройстве жизни.

Три «БМВ-525» без номеров затормозили у входа в аэропорт. Гафур и остальные бандиты запрыгнули в машины, автомобили со скрипом сорвались с мест и умчались прочь с бешеной скоростью.

Милиционеры, до этого робко выглядывавшие из всевозможных засад и закутков, теперь деловито засуетились, жестикулируя и ругаясь. Ахмедхан все видел. В его темно-карих глазах застыл ужас. Чудовищное предательство вывернуло его душу наизнанку. Как Аллах мог допустить такое? Долго не думая, он подбежал к ближайшей машине.

– Вылезай отсюда! – угрожая пистолетом, приказал он водителю. Тот мгновенно подчинился. Ахмедхан сел за руль и отправился в погоню, давя на педаль акселератора изо всех сил.

Гафур сидел в головной машине. Когда на перекрестке кортеж разъехался в разные стороны, Ахмедхан точно знал, кого преследовать. Он сидел на хвосте «БМВ» до проспекта Вернадского на приличном удалении, чтобы не быть обнаруженным. На улице Новаторов «БМВ» свернул к какому-то офису и притормозил возле входа. Ахмедхан остановился в двухстах метрах от него. Он не мог без толку рисковать, ведь Гафур должен получить по заслугам. Перед Ахмедханом теперь отчетливо рисовались контуры великой миссии, вне всяких сомнений, ее исполнение возлагалось на него. На мраморном крылечке Гафура встретил худой, полинявший от времени бритоголовый человек с обвисшими под глазами мешками. Ахмедхан притаился и стал наблюдать за ними.

Крот и Гафур обменялись рукопожатиями.

– Хорошо сработали, без потерь… – выразил свое удовольствие вор. Гафур в ответ многозначительно кивнул.

– Не хочешь пойти погулять в парке? – предложил Крот. – Подышим свежим воздухом на пруду, а то здесь душновато. Заодно кое-что обсудим.

– Не мешало бы, – согласился Гафур.

Они медленно пошли к парку, за ними неотвязной гурьбой следовала охрана.

– Мне тут сообщили, что этот пройдоха Маршал тебя на тридцатник наказал. Правда? – как заядлый дружбан спросил вор.

– А что с этим поделаешь… – проворчал Гафур, самолюбие которого было задето. – Я засек его мульку – заклад в рукаве, но ты же его покрыл.

– Да… – вздохнул с видимым сожалением вор. – Маршал – это тебе не гонщик или майданщик вокзальный. Мастак знатный. Ты бы с самого начала на его пальцы глянул – он для пущей чувствительности верхний слой кожи-то срезал. Я бы сразу его раскусил – червонный валет. Я бы с таким за один стол не сел, разве что в чечево или в мавританский бридж. Здесь мне равных нет, у меня свои мультики имеются.

– Тебе сам бог велел, у тебя ходок, как карт в колоде.

– Ну, ты загнул. Вот что, я Маршала с пробега снимать не буду. Пусть трудится. Он мне в общак в прошлом году пол-лимона зеленых скинул и Сицилийцу покойному стольник. А то, что он у тебя выкатил, вернем.

Гафур покраснел от неожиданности. Не «замолаживал» ли его вор?

– Да, это чтоб знали, что ты не та фигура, которую разводить позволено, – добавил Крот. – Тебе это сейчас не помешает. Тебе сейчас предстоит в своей «семье», среди казанских, порядок наводить.

С этими словами трудно было не согласиться. Единственное, что настораживало, – так это трепетная, чуть ли не отеческая забота папы о будущем своего бывшего, а может быть, и настоящего врага.

Чутье не подводило Гафура. Тактику умасливания потенциальной жертвы придумали задолго до нашей эры. Примерно так же ласково и убаюкивающе вели себя сицилийские мафиози с влиятельными собратьями, нарушившими обет молчания и осужденными на смерть. Мало кому удалось избежать смерти, разве что Джо Валаччи – стукачу номер один, сдавшему большому жюри присяжных коза ностра… Однако сердце Камалова забилось не вследствие его особого чутья на хитрость. В случае с шулером Маршалом интуиция оказалась запоздалой. Сердце Гафура, обладающего сильнейшим биополем, роднившим его со зверем, участило биение в предчувствии более страшного сюрприза – близкого конца…