Алистер Маклин - К югу от мыса Ява

— Кто-нибудь ранен? Никого не задело? — Низкий хриплый голос капитана едва был слышен в грохоте стрельбы.

Реакции не последовало, и Николсон ответил за всех:

— Не думаю, сэр. В тот момент я был единственным в зоне видимости.

— Уже хорошо. Но пока никакого ответного огня, — предупредил Файндхорн. — Особых причин подставлять головы под пули нет. — Он с явным облегчением понизил голос: — Мистер Николсон, это окончательно сбивает меня с толку. Истребители нас не тронули, когда мы покидали «Вирому», подводная лодка не пыталась нас потопить, и даже гидроплан оставил нас в покое после пальбы на субмарине. Теперь же они что есть мочи стараются превратить нас в кучу дуршлагов. Никак я не возьму этого в толк.

— Я тоже, — признался Николсон. Он невольно поморщился, услышав свист пролетевшей над головой пули. — Мы не можем сидеть здесь, игнорируя опасность, сэр. Это отвлекающий огонь для атаки на шлюпки. В противном случае стрельба бессмысленна.

Файндхорн тягостно кивнул:

— Что вы хотите предпринять! Боюсь, я буду для вас мертвым грузом.

— Пока что вы еще не мертвы, — мрачно проговорил Николсон. — Разрешите взять нескольких людей и спуститься на берег, сэр. Мы должны остановить их.

— Знаю, знаю… Удачи, дружище.

Через несколько мгновений Николсон и еще шесть человек перекатились через кряжистый вал, тут Николсон прошептал что-то на ухо Вэньеру, подхватил под руку генерала и возвратился с ним к восточной бровке пещеры. Они опустились на землю, вглядываясь в темноту. Николсон приблизил губы к уху генерала:

— Запомните — только наповал.

И лишь почувствовал, как Фарнхольм кивнул во мраке.

Ждать долго не пришлось. Через секунд пятнадцать они услышали первый, едва уловимый осторожный шорох и следом — резкий, хриплый оклик Файндхорна. В ответ, однако, раздался еще один зловещий шорох, а затем — сбивчивая дробь ботинок. В то же мгновение Николсон включил фонарь, вырвавший из темноты три бегущих силуэта с поднятыми руками, и тут же раздался треск автоматического карабина Фарнхольма. Донесся звук падающих тел, после чего тьма и безмолвие вновь слились воедино.

— Черт! Совсем забыл про этих. — Николсон уже полз к пещере, закрыв ладонью луч фонаря. Он ненадолго осветил мертвых. — Два топорика из шлюпки номер два, сэр. В ближнем бою они орудуют ими, как никто. — Он направил луч фонаря в другой конец пещеры. Сайрен по-прежнему сидел там с невозмутимым выражением лица. Николсон знал, что Сайрен был виновен, виновен, как сам грех; это он послал троих своих людей помахать томагавками, а сам остался в безопасной тени.

— Идите сюда, Сайрен. — Голос старшего помощника был сродни выражению лица Сайрена. — Остальные не доставят неприятностей, сэр.

Сайрен поднялся на ноги, сделал несколько шагов вперед и упал как подкошенный, получив от Николсона яростный удар рукояткой морского «кольта» в ухо. Сила удара была достаточной, чтобы проломить череп, о чем и оповестил характерный хруст. Не успел Сайрен рухнуть на землю, как Николсон уже спешил к шлюпкам, ощущая дыхание генерала за спиной.

За тридцать ярдов от бухты они услышали резкий шквал выстрелов, а затем крики боли, ругань и возбужденные вопли; затем еще один огневой град, звуки ударов и борьбы и бултыханье в воде неистово сражавшихся людей. В десяти ярдах от моря Николсон, не сбавляя бега, включил на ходу фонарь, увидел дерущихся на мелководье вокруг шлюпок и прямо перед собой спину офицера, занесшего меч над головой упавшего Маккиннона. Старший помощник одним прыжком покрыл требуемое расстояние, обхватил японца сзади за горло, одновременно выстрелив ему в спину из пистолета. И снова взметнулся луч фонаря, остановившись ненадолго на Уолтерсе и японском матросе, яростно молотивших друг друга, разбрасывая вокруг брызги и перекатываясь в помутневшей воде. Здесь ничего сделать было нельзя — слишком велика была опасность попасть в своего. Луч снова поднялся и тут же замер.

Одна из шлюпок прочно села на мель, развернувшись почти параллельно берегу. Два японских матроса по колено в воде возились у кормы. Один из них, ссутулившись, нагнул голову, второй стоял прямо, занеся правую руку за голову. Несколько долгих секунд они были как бы парализованы бившим в глаза светом, затем ссутулившийся выпрямился, что-то выхватив из поясной сумки, а второй бросился вперед, выпрастывая вверх занесенную за голову руку. Николсон, резко поднимая «кольт», решил, что опоздал. Но опоздали и японцы: их остановил треск карабина Фарнхольма и они с тяжеловесной неторопливостью стали клониться вперед, поворачиваясь на налитых свинцом ногах. Один плашмя рухнул в воду, другой, грузно перевалившись через планшир шлюпки, упал на ее кормовые шкоты с глухим стуком, за которым моментально последовал грохот гранаты, разорвавшейся в его руке.