Алистер Маклин - К югу от мыса Ява

— Их уже нет. Все уничтожены. — Теперь полковник рассматривал Фарнхольма с любопытством. — Но даже если бы они уцелели, что толку? Японцы захватили все аэродромы — Селетар, Семвабант, Тенга. Может, и Келанг тоже.

— Полковник, мы можем поговорить с вами с глазу на глаз?

— Конечно. — Полковник подождал, пока за Брайслендом и сержантом не закрылась дверь, и чуть заметно улыбнулся: — Боюсь, сэр, последний самолет все равно уже улетел.

— А я в этом нисколько не сомневался. – Фарнхольм расстегнул ворот гимнастерки и взглянул на полковника.

— Надеюсь, полковник, вам известно, кто я такой? Я имею в виду не только имя.

— Я узнал об этом еще позавчера. Полная секретность, и все такое… Говорили, вы можете нагрянуть в любой день. — Полковник впервые взглянул на своего собеседника с нескрываемым интересом. — Вот уже лет семнадцать вы возглавляете службу контрразведки в Юго-Восточной Азии, владеете чуть ли не всеми азиатскими языками, как никто…

— Пощадите мою скромность. — Расстегнув гимнастерку до конца, Фарнхольм принялся снимать широкий, плоский прорезиненный пояс. — А вы, как я понимаю, не знаете ни одного восточного языка.

— Да нет, один знаю. Японский. Поэтому я и здесь. — Полковник безрадостно улыбнулся. — Что ж, в концлагере он, надеюсь, мне пригодится…

— Значит, японский? Тем лучше.

Сняв пояс, Фарнхольм расстегнул в нем два кармана, выложил на стол все, что там находилось, и сказал:

— Взгляните сюда, полковник.

Полковник пристально посмотрел на генерала, потом — на разложенные на столе фотографии и катушки с фотопленкой, понимающе кивнул и вышел из комнаты. Вернулся он с очками, увеличительным стеклом и фонариком. Минуты три сидел, безмолвно склонив голову над столом. Снаружи взорвался еще один шальной снаряд, а вслед за тем раздался треск пулемета, сопровождавшийся зловещим свистом пуль. Но полковник сидел неподвижно, зато в глазах его сверкал яркий, живой огонь. Фарнхольм закурил новую сигару и с безучастным видом вытянулся в плетеном кресле.

Наконец полковник взглянул через стол на Фарнхольма.

— Тут и без японского все ясно. Господи, сэр, где вы это достали?

— На Борнео. И заплатил слишком высокую цену — потеряв двух наших лучших людей и еще двух голландцев. Но сейчас это уже не имеет никакого отношения к делу. — Фарнхольм затянулся сигарой. — Важно, что все это теперь у меня, и японцы ничего не знают.

— Просто невероятно, — проговорил полковник. — Даже не верится. Таких копий, наверное, от силы одна-две. План вторжения в Северную Австралию!

— Причем полный и подробный, — подтвердил Фарнхольм. — Здесь указано все: и предполагаемые районы высадки морского десанта, и подлежащие захвату аэродромы, и время начала операций — с точностью до минуты, и количество сил — с точностью до батальона.

— Да, но здесь есть еще что-то…

— Знаю, знаю, — резко оборвал его Фарнхольм. — Даты, главные и второстепенные объекты атаки закодированы. Ясное дело, японцы просто не могли не зашифровать такую информацию. Потом, они используют такие коды, что голову сломаешь, — разгадать практически невозможно. Однако живет в Лондоне один старичок — он и имя-то свое написать грамотно не может… — Фарнхольм прервался и выпустил струю сизого дыма. — И все-таки это уже что-то, не так ли, полковник?

— Но… но как это к вам попало? Неужели случайно?

— Уверяю вас, случайность здесь ни при чем. Я пять лет потратил, чтобы получить эти материалы: ведь далеко не все японцы неподкупны. Я сделал все, чтобы получить документы своевременно, а вот с местом вышла промашка. Поэтому я здесь.

— Эти документы… Им же цены нет, сэр. — Как бы взвешивая в руке фотографии, полковник уставился на Фарнхольма невидящими глазами. — Это… это… во имя всего святого подумайте об Австралии. Наши люди должны получить эти документы… Нет, просто обязаны!

— Совершенно верно, — согласился Фарнхольм. – В том-то все и дело! — Он потянулся за пленками и фотографиями и начал аккуратно укладывать их обратно в водонепроницаемые карманы пояса. — Так что теперь вы, надеюсь, понимаете мое беспокойство по поводу… м-м… самолета? — И, застегнув молнии на карманах, прибавил: — Уверяю вас, это тревожит меня как ничто другое.

Полковник, ничего не сказав в ответ, только кивнул.

— Значит, говорите, не осталось ни одного самолета? — настойчиво спросил Фарнхольм. — Даже самой захудалой развалины?… — Заметив отчаянное выражение на лице полковника, он было осекся, однако затем продолжил: — А как насчет подводной лодки?