Евгений Сухов - Перебежчик

— Да! — донеслось из-за двери.

Лейтенант вошел и доложил на венгерском языке, что привел Балоша, как ему и было приказано.

— Благодарю вас, — услышал Фредек Балош, еще не видя человека, сказавшего это.

Лейтенант раскрыл дверь пошире, предложил Балошу войти. Фредек нерешительно перешагнул порог и ступил на ковровую дорожку, ведущую к большому массивному столу с чернильным прибором, изображающим башню средневекового замка с частью зубчатой крепостной стены.

За столом, под портретом черноволосого императора Австрии, короля Венгрии и Чехии Карла Франца Иосифа восседал лысоватый офицер сорока с небольшим лет с высоким лбом и прон-зительным взглядом серо-голубых глаз. На нем был синий армейский китель.

Он мельком глянул на Балоша, жестом пригласил его подойти, не предложил сесть и начал сверлить взглядом.

Этот человек выдержал значительную паузу, не отводя строгого взора от человека, доставленного к нему под конвоем, а потом произнес:

— Меня зовут Макс Ронге. Я полковник генерального штаба и начальник «Эвиденцбюро». Если вы не знаете, что это такое, то я поясню. Именно так называется управление военной разведки Австро-Венгрии. Но речь пойдет не обо мне, а о вас. Вы, рядовой пятого маршевого батальона второго корпуса четвертой австро-венгерской армии Фредек Балош, сдались в плен под Луцком в июне шестнадцатого года. Попали в лагерь для военнопленных, расположенный в Дарнице, недалеко от Киева. Бежать не пытались ни разу, хотя всегда могли так поступить. Вы не пожелали вернуться на Родину даже тогда, когда представилась уже законная возможность сделать это. Она и сейчас никуда не делась. Но вы предпочли остаться в стане нашего врага, с которым мы вот уже четыре года ведем изнурительную и кровопролитную войну. Ваше поведение можно и нужно классифицировать как измену Родине. По закону военного времени вы подлежите расстрелу.

Балош понял, что белая полоса в его жизни кончилась. Оно и понятно. Не может везти все время одному и тому же человеку.

Фредек нервно сглотнул. Под мышками у него стало мокро. Так часто бывает, когда человека охватывает неподдельный страх.

— Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? — продолжил полковник Макс Ронге. — Может, вы попали в плен по ранению или контузии?

— Нет, — глухо ответил Балош. — Понимаете, господин полковник, все стали сдаваться, ну и я…

— Все — это кто? — жестко спросил Макс Ронге, оборвав лепет Фредека. — Второй и третий батальоны второго корпуса полегли под русскими пулями и штыками почти до единого солдата. Равно как и оба дивизиона пятого кавалерийского полка императорских и королевских гусар графа Радецкого.

Наступило молчание, весьма тягостное для Балоша.

— Что это вы вдруг онемели? — спросил Макс Ронге. — Вам нечего сказать?

— Нечего, господин полковник, — ответил Балош и опустил голову.

— Вину свою признаете?

— Так точно.

— И желаете ее искупить?

Фредек Балош с надеждой посмотрел на Ронге и спросил:

— А как?

— Мы, конечно, можем мобилизовать вас в армию. Но вы, скорее всего, при первом же удобном случае опять сдадитесь в плен или дезертируете, — безапелляционно заявил Макс Ронге.

— Нет, я вовсе не…

— Молчать! — рявкнул полковник Ронге и крепко хлопнул по столу ладонью.

Какое-то время начальник военной разведки Австрийской империи и Венгерского королевства ничего не говорил, вчитывался в бумаги, вынутые из папки, которая лежала перед ним.

Потом он отодвинул ее в сторону, на какое-то время сделался задумчивым или опять только прикинулся таковым, после чего произнес:

— Я предлагаю вам искупить свою вину сотрудничеством с нами. То есть с военной разведкой императорского и королевского генерального штаба. Иными словами, стать нашим агентом, работающим на вражеской территории.

— Вы хотите, чтобы я сделался шпионом? — спросил Фредек Балош.

— Да, — ответил начальник военной разведки Австрийской империи и Венгерского королевства. — Для нас вы будете разведчиком, а для врага — шпионом. Станете проживать на украинской территории, там, где мы вам укажем, и приносить пользу своей Родине. Может, она вас и простит. Со временем, конечно.

Да уж, выбор у Фредека Балоша был невелик, всего-навсего три варианта. Первый — расстрел. Нет уж, спасибо, это совершенно неприемлемо. Второй — насильственная мобилизация в австро-венгерскую армию и отправка на фронт. Там он опять-таки мог погибнуть. Третий — сделаться шпионом. Такой выход из тяжелого положения явно был самым целесообразным.