Сергей Самаров - Автономка

Самолет приземлился на аэродроме в Жуковском, где обычно и базируются все самолеты фельдъегерской связи. Чем этот аэродром приятно отличался от гражданских, так это возможностью военного транспорта подъезжать сразу на стоянку. Для разрешения обычно хватало устного заявления, что в самолете перевозились секретные документы или материалы. «Уазик» ГРУ подъехал сразу, как только Василий Иванович с полковником спустились на бетон стояночной полосы. Поскольку фельдъегеря везли большой груз, нетрудно было догадаться, что именно их встречает грузовик, который как раз разворачивался неподалеку, и полковник сразу шагнул к «уазику». Так и оказалось – машина пришла за ними. Полковник устроился спереди, старший лейтенант с большими удобствами разместился на заднем сиденье. В вечернее время, когда движение наиболее интенсивно, ехать пришлось через всю Москву, и ехали очень долго. Настолько долго, что Василий Иванович начал опасаться, что в ГРУ к этому времени уже не удастся никого застать. Но полковник, к таким поездкам более привычный, никакого беспокойства не выражал.

Машина высадила их около бюро пропусков, а сама двинулась в сторону ворот. Пропуска оформили моментально, и дальше уже полковник взял на себя роль провожатого, не забыв использовать старшего лейтенанта в качестве носильщика для своей нелегкой сумки. В дополнение к сумке самого Арцыбашева это был уже значимый груз, и нести его пришлось прямо до дверей диверсионного управления, открывающихся цифровым кодовым замком. Полковник попытался показать, что он здесь человек почти свой, и старательно нажимал поочередно три кнопки, но замок не срабатывал – код, видимо, сменили. Пришлось позвонить, и на звонок сразу вышел дежурный офицер. Полковник забрал свою сумку и двинулся в один кабинет, а дежурный подполковник повел старшего лейтенанта в другой.

В большом кабинете было всего три рабочих стола и один большой стол для работы с картами. Два капитана, что склонились над ними, на Василия Ивановича внимания не обратили, и подполковник показал ему на стул рядом с одним из письменных столов.

– Здесь подожди.

И ушел.

Ждать пришлось долго. Потом пришел молодой, но совсем седой и весь иссушенный до болезненной худобы полковник, глянул на вставшего Василия поверх очков и спросил с заметной хрипотцой в голосе:

– Старший лейтенант Арцыбашев?

– Так точно, товарищ полковник.

– Садись. – Он непроизвольно дернул головой и нечаянно показал на шее идущий с груди сильнейший ожог, не полностью еще заросший. Похоже было, полковник восстанавливался после ранения и чувствовал себя еще не совсем хорошо. – Я – полковник Морозов. Зовут меня Сергей Николаевич. Можно обращаться по имени-отчеству, я не обижусь. Вон те два упыря, – полковник кивнул в сторону склоненных над картами и тихо переговаривающихся капитанов, которые старательно отворачивались, – между собой зовут меня Дед Морозов. Чаще всего я не обижаюсь, поскольку и в самом деле уже дважды дед. Вот, значит, относительно твоего вопроса… Тут нам прислали кое-что. Пока ты летел, жена твоя, говорят, постаралась, и капитан какой-то. Фамилию я не запомнил.

– Капитан Твердовский?

– Да, кажется. Я тебе рассказывать все не буду, поскольку через пять минут пойдем на доклад к командующему. Ждем, когда лингвист прибудет. Он уже звонил, что выезжает. Вот-вот появится. Сразу все и услышишь. Готов?

– К тому, чтобы услышать? Или к тому, что€ услышать?

– Хорошо, что разницу видишь. Не вертоголовый, значит. Но, извини уж, забыл, что ты вообще не в курсе большинства дел. Вернее, не в курсе сути и целей. Но это тоже у командующего. Сейчас рассказывать долго. Что там будет неясно, я потом отдельно растолкую.

В это время полковнику позвонили.

– Да. Понял. Иду. Да-да. Мы вместе идем.

Полковник встал, этим приглашая и старшего лейтенанта.

– Наш лингвист прибыл. Он уже у командующего. И нас зовут.

Кабинет командующего был очень большим и больше напоминал учебный класс, но имел только один письменный стол, а также необычайно длинный стол для заседаний, полностью заваленный картами – как с первого взгляда определил Василий Иванович, в основном Северного Кавказа. Впрочем, как он сразу себя поправил, обозначения горного рельефа могли иметь отношение не только к Северному Кавказу. Просто интерес силовых структур и карты, на которых обозначены горы, в любой голове сразу начинают ассоциироваться с Северным Кавказом.