Кирилл Казанцев - Народный мститель

Александрыч приподнял ладони и срывающимся голосом проговорил:

– Я все понял. Можете не повторять. Копии видео у меня нет. Поверьте, я не обманываю. И денег мне никаких не надо.

– А тебе их никто и не предлагает, – мужчина почти по-дружески подмигнул строительному мастеру и, когда тот уже готов был выйти из машины, внезапно вновь нацелил на него пистолет. – У кого оригинал видео? У кого переписывал?

Если бы об этом у Александрыча спросили в самом начале разговора, больше похожего на допрос с пристрастием, возможно, он бы и не сразу сдал Григория Киселя, но расчет был сделан верно. Человек сначала был напуган до смерти, а потом расслабился, поверил, что неприятности для него остались в прошлом. И в этот момент ему в лоб вновь смотрит ствол пистолета, а глаза у собеседника опять стали холодно-спокойными, с добрым чекистским прищуром. Несколько секунд в машине царила тишина. Затем послышалось, как щелкает предохранитель пистолета.

– У него переписывал – у водителя «МАЗа». Это мой водила, Гриша, на месте аварии был. Он ни в Интернете, ни в электронике не рубит. Вот и попросил меня вместо него поговорить, поторговаться. Оригинал остался на его мобильнике. И копий у него никаких нет, это точно.

– Верю, совпадает. Многому ты сегодня научился. Никогда не надо обманывать тех, кто сильнее тебя, – спокойно проговорил мужчина в плаще.

– Я не обманываю. Там, на записи, если помните, даже край кабины его «МАЗа» в кадр попадает. Можете проверить.

– Я это заметил.

Мужчина немного опустил стекло и шепнул пару слов своему напарнику в кожанке. Обладатель шрама кивнул и неторопливо зашагал к «МАЗу», по дороге махая рукой Григорию – мол, подойди. При этом доброжелательно улыбался.

Менее битый жизнью человек наверняка бы поддался на провокацию. Но, как всякий гастарбайтер, Кисель всегда подозревал худшее. Москва его многому научила. Он насторожился уже тогда, когда Александрыч так и не вышел из «Нивы». Григорий на всякий случай подхватил монтировку, сунул ее в рукав и высунулся из кабины.

– Тебе чего? – крикнул он.

– Мобильник свой прихвати. Нам оригинал записи нужен. Твой приятель хреново видео списал.

Гриша медлил, сомневался.

– Тебе что, деньги не нужны? – хохотнул обладатель шрама, запустил руку во внутренний карман, вытащил портмоне и похлопал им себя по ладони.

Кисель спрыгнул с подножки и, оставив дверцу открытой, подошел к мужику в кожанке.

– Ну, и где твоя чудо-камера, которая для тебя сегодня штуку баксов заработала?

Гриша левой рукой, потому что правая придерживала монтировку, засунутую в рукав, вытащил мобильник.

– Штука баксов – деньги, конечно, хорошие, – предупредил он, – но продам я эту запись только в том случае, если вы ее опубликуете. Чтобы ее по ящику показали.

– Кто бы сомневался. Не вопрос. Конечно, покажут, – мужчина со шрамом на лбу запустил пальцы в кошелек и зашелестел купюрами.

Григорий подал мобильник. И хотел уже было взять деньги, но не тут-то было. Последовал резкий удар в солнечное сплетение. А его мобильник, который он купил, чтобы, вернувшись на родину, подарить сыну, уже оказался в руках «журналиста». Ударили Гришу профессионально, со знанием анатомии и физиологии. Мгновенно перехватило дыхание, в глазах потемнело. Водитель «МАЗа» согнулся пополам. И в этом мгновенно поскучневшем для него мире продолжал звучать всепроникающий, как алмазное сверло, голос мучителя:

– Ты куда полез, урод? Приехал в Москву, так и сиди тихо, зарабатывай свои рублишки. И не лезь в наши дела. Про видео свое забудь. Не было его. И на месте аварии тебя не было. Ты что, этого еще не понял, когда тебя на суд свидетелем не вызвали? А будешь дергаться, так тебя самого не станет.

Темнота перед глазами немного отступила. Григорий Кисель хрипло вдохнул. Мужик со шрамом схватил его за волосы, повернул голову и заглянул в глаза.

– Понаехало вас, уродов… Скажи спасибо, что живой отсюда уедешь.

После этих слов почти новенький мобильник полетел на асфальт. И мужчина в кожанке занес ногу, чтобы раздавить его каблуком. Вот этого ему делать не стоило. Ведь для Гриши мобильник был не просто телефонной трубкой с наворотами, а подарок сыну. И не только деньги он заплатил за нее – свой трудовой пот лил, ночные смены тянул, препирался с дорожными инспекторами, ругался с начальством за каждый рубль. А теперь вот его сына, ждавшего возвращения отца в При-днестровье, собирались лишить этой радости. А еще его, русского по отцу и по матери, обвинили в том, что он приехал работать в ту страну, откуда его родители еще молодыми отправились в Тирасполь.