Матюков-старший, человек прагматичный, неглупый и достаточно жесткий, прекрасно понимал: время для воспитания сына упущено навсегда. Алекса было невозможно заставить задуматься о будущем, изменить образ жизни. С тем же успехом доски могли просить плотника, чтобы тот их не строгал, не пилил, не рубил, не вбивал в них гвоздей и не швырял оземь. Было очевидно: рано или поздно единственный сын вновь вляпается в какую-нибудь нехорошую историю. Именно поэтому генерал-лейтенант ФСБ на всякий случай организовал сыну и «блатной» номер «ЕКХ», и лубянский спецталон на лобовое стекло.
Мать же, как это обычно и бывает с любящими матерями, души не чаяла в единственном сыне и на все попытки генерала утихомирить Алекса обычно реагировала так: «У него такое тяжелое детство было, неужели нельзя хоть немного подурачиться? Молодой, перебесится… Неужели ты не поможешь родному сыну в случае чего?..»
…В ту ненастную ночь Матюкову-старшему почти удалось разрулить ситуацию. Инспектор ГИБДД смотрел на генерала ФСБ словно кролик на удава. «Наружных видеокамер на этой улице нет, – ласково втолковывал гаишнику Виктор Андреевич, – и никто не сможет утверждать, что женщина переходила улицу именно на зеленый сигнал светофора! А это обстоятельство значительно меняет дело… Я думаю, можно и свидетелей отыскать, если постараться». Несколько телефонных звонков, сделанных прямо из служебной «Ауди», утвердили скромного инспектора в мысли: лучше уж согласиться с версией товарища генерала, чем получить полный комплект неприятностей на всю оставшуюся жизнь. «Кстати, вы меня не видели, я сюда не приезжал, – как бы невзначай пояснил инспектору Виктор Андреевич. – Да чего я вам объясняю, вы же профессионал! А раз так, и укажите в своем протоколе, что…»
* * *
Попади Алекс в рядовую дорожную аварию, его отцу не стоило бы труда замять подобное происшествие. Один телефонный звонок. А скорее всего, дорожные инспектора и сами бы догадались, что не стоит наезжать на обладателя столь серьезного номерного знака. Пострадавшая сторона мгновенно превратилась бы в потерпевшую. Так уже не раз случалось. Но теперешняя ситуация усугублялась тем, что в автоаварии погиб годовалый ребенок, а его мать, скромная учительница начальных классов, получила тяжелейшие травмы.
Газеты, неподконтрольные властям, взвыли. Ситуация грозила обернуться жесточайшим скандалом. Причем на карту была поставлена не столько генеральская карьера, сколько репутация руководства всей Лубянки. Вскоре появился пресс-релиз столичного ГИБДД: мол, по факту наезда ведется следствие, которое займет немало времени, справедливость восторжествует, закон один для всех, просьба не паниковать. Однако это лишь подогрело скандал. История о «дьявольском «мерсе», который гоняет по ночной Москве и безнаказанно давит пешеходов, обросла жуткими подробностями и пошла гулять по блогам, твиттерам и форумам в самых невероятных интерпретациях…
Все это в корне изменило ситуацию. Теперь дело уже невозможно было спустить на тормозах. Точки над «і» должен был расставить суд. Для него «фокусники» с Лубянки придумали весьма правдоподобную версию: якобы сам Матюков-младший за рулем не сидел, его вообще в машине не было, а «Гелендвагеном» по доверенности управлял майор ФСБ, некто Алексей Базанов, совершивший наезд на женщину, которая, нахально пренебрегая безопасностью ребенка, пересекала пешеходный переход на запрещающий сигнал светофора, подвергая тем самым опасности не только жизнь своего малыша, но и водителя внедорожника. Информацию о «запрещающем сигнале» подтвердили двое очевидцев, заслуженных фээсбэшных стукачей, привлеченных генералом Матюковым в качестве «беспристрастных свидетелей». Какие именно причины заставили сына генерал-лейтенанта ФСБ доверить джип стоимостью двести тысяч долларов самому обычному оперу и почему мать с годовалым ребенком решила перебегать улицу перед носом этого самого внедорожника, следствие устанавливать не стало. К тому же судебные слушания, «ввиду причастности к гостайнам», были закрытыми. Фамилия «Матюков» упоминалась лишь в одном контексте: ее носил владелец черного «Гелендвагена», которым Базанов в ту ночь управлял по доверенности. Покалеченная женщина на суд не явилась. Она уже долгое время находилась в коме, и состояние ее, со слов врачей, было «стабильно тяжелым».
На суде прокурор, стыдливо отводя глаза, потребовал для Базанова три года условно. Адвокат пел, как Николай Басков. С его слов выходило, что во всем виновата сбитая женщина, которую следует признать виновной и обязать не только возместить ущерб, связанный с ремонтом «Гелендвагена», но и оплатить судебные издержки.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу