Роберт Крейс - Река Вуду

— Помогите мне найти кофе. — И я начал открывать ящики.

— Я только что предложила себя, а вы хотите кофе? — отмахнулась Люси.

Я нашел банку «Фолджерс маунтин краун» и занялся поиском чашек.

— Выпьем кофе, потом поедим. — Наконец мне удалось найти чашки, и я попытался отыскать ложечки, чтобы приготовить чертов кофе. — Мне не нравится, что для того, чтобы лечь со мной в постель, вам нужно напиться! — Я прекратил возиться с ящиками и повернулся к Люси: — Неужели так трудно понять?

Люси открыла рот, но ничего не сказала. Потом немного подумала и недоуменно покачала головой:

— Это что, демонстрация мужского шовинизма или типа того?

— Конечно. Мужчины всегда так делают. — Я уже почти кричал.

Люси сразу успокоилась.

— Не кричите, пожалуйста, — попросила она.

Я почувствовал себя так, как тогда, когда обманул библиотекаря в Вилль-Платте.

Она подошла ко мне и обхватила мою голову ладонями.

— Наверное, кофе — это хорошая мысль. Спасибо.

Я кивнул.

— Вы невероятно красивы.

Она закрыла глаза и положила голову мне на грудь.

Мы выпили кофе, а потом принялись за утку. Мы сидели в затемненной гостиной, слушали Дженис Иэн и держались за руки. Без четверти десять Люси позвонила подруге, чтобы узнать, как там Бен, и пожелать ему спокойной ночи. Повесив трубку, она вернулась в гостиную и сказала:

— Посмотри сюда.

Люси встала, поставила ноги вместе, вытянула вперед руки, закрыла глаза и коснулась кончика носа указательным пальцем правой руки. Странно, но ей это удалось. Тогда она открыла глаза и, хихикнув, спросила:

— Я прошла тест, офицер?

Я поднял ее на руки и отнес в спальню.

— Задай тот же вопрос утром, — ответил я.

— Боюсь, до утра ты не продержишься.

На следующее утро я проснулся расслабленным и в ладу с самим собой. Мне было тепло, рядом посапывала Люси, совсем маленькая на своей роскошной кровати под светло-серой простыней и стеганым одеялом. Ее дыхание было ровным, а когда я забрался под простыню и поцеловал ее в спину, она довольно замурлыкала.

Я коснулся языком ее кожи, и она сказала:

— Сплю.

Кожа ее спины была солоноватой от высохшего пота. Постель и комната пропахли нашими телами и ароматами любви, к которым примешивались сладкие запахи шампуня и мыла. Я немного понежился в постели, наслаждаясь воспоминаниями и теплом Люси, потом почувствовал пьянящий аромат растущего вокруг дома жасмина. Кровать в просторной спальне Люси стояла как раз напротив французского окна, выходящего на задний дворик. Портьеры не были задернуты, и мне были прекрасно видны и сам дворик, и жаровня, на которой мы готовили гамбургеры. Несколько кардиналов и полдюжины ласточек теснились вокруг кормушки, чирикали и клевали зернышки. В Лос-Анджелесе кардиналы тоже водятся, но их не часто увидишь. Двор заливал яркий солнечный свет, издалека доносился рев работающей газонокосилки. Похоже, в Луизиане газонокосилки работают непрерывно. Может быть, земля здесь такая плодородная, что тем, кто на ней живет, постоянно приходится следить за ее плодами, иначе для них просто не останется места. У меня даже промелькнула мысль, что здесь и с любовью может происходить нечто похожее.

Я вылез из постели, постаравшись не разбудить Люси, взял свои вещи и направился в ванную комнату. Почистив зубы пальцем, я перешел на кухню. Ночью мы сожгли никак не меньше двадцати тысяч калорий, так что у меня был небольшой выбор: приготовить завтрак или наброситься на Люси — но тогда меня арестовали бы за каннибализм.

Я вымыл оставшуюся после ужина посуду, порылся на полках и в холодильнике и отыскал «Бисквик», [33] «Бисквик» — фирменное название готовой смеси для приготовления оладий, вафель, бисквитов и т. д. замороженную голубику и обезжиренный творог. Рядом с посудомоечной машиной стоял высокий шкафчик, где я обнаружил специальную сковороду для блинов, но предпочел другую, с длинной ручкой. Старые привычки. Я высыпал чашку голубики в небольшую миску и залил ягоды водой, затем взял миску побольше и сделал жидкое тесто из «Бисквика», творога и обезжиренного молока. Налив на сковороду масло, я поставил ее на средний огонь. Пока сковорода разогревалась, я сбегал в сад, срезал палевую розу и вернулся обратно. Вылил воду из миски с голубикой и смешал ягоды с тестом, и в этот момент раздался жалобный крик Люси:

— Кто-нибудь, помогите! Ко мне в дом забрался чужой мужчина!

Она стояла с противоположной стороны от кухонной стойки, завернувшись в простыню. Я сказал ей в своей любимой манере Граучо: