Роберт Крейс - Река Вуду

Она говорила это, мило улыбаясь, и я мило улыбался в ответ. Я воспользовался ее телефоном, чтобы позвонить миссис Франсин Лион. Та заверила меня, что будет просто счастлива со мной встретиться, но попросила перезвонить попозже, так как сейчас ей надо уходить. Я ответил, что непременно это сделаю, но затем она сказала, что мистер Паркс что-то говорил про ребенка, отданного на усыновление, но она ничего про это не знает и все же будет счастлива встретиться со мной позже. Я ответил, что в этом нет необходимости, и вычеркнул ее из списка. Тут подала голос миссис К. Томас Берто, наблюдавшая за мной из своего кресла:

— В чем дело, Джеффри?! У тебя расстроенный вид.

— Просто иногда бывают не слишком удачные дни, миссис Берто, — ответил я.

— Да, Джеффри. Я знаю. Однако мне кажется, что тебе стоит поговорить с миссис Мартой Гидри, — понимающе кивнула она.

— В каком смысле?

Марта Гидри в моем списке не значилась.

— Марта была тогда повитухой, и, если мне не изменяет память, очень знаменитой. Марта может знать то, что тебе нужно, — объяснила миссис Берто и, подумав, добавила: — Хотя, конечно, может, Марта уже и умерла.

Я вышел из дома миссис К. Томас Берто.

Минус четыре фамилии, а я не продвинулся ни на шаг. Мне осталось встретиться еще с тремя женщинами, и если результаты будут такими же, то я окажусь там, откуда начал. Плохо. Ключом к этому делу являлись закрытые документы. Может быть, стоит перестать пытаться раскапывать медицинскую историю Джоди Тейлор и подумать о том, как подобраться и сделать доступными — для себя — эти недоступные документы. Например, ворваться в соответствующее государственное учреждение, наставить пистолет на парочку служащих и заставить их отдать мне бумаги. Естественно, подобный метод может закончиться для меня тюрьмой или даже кладбищем, но разве это не лучше, чем бесполезные разговоры с женщинами, называющими меня Джеффри? С другой стороны, документы тридцатишестилетней давности наверняка погребены под слоем более свежих в каком-нибудь принадлежащем штату и давно заброшенном здании.

Я решил подумать об этом во время ланча.

«Свиной прилавок» располагался в белом блочном здании, все в рукописных объявлениях, сообщавших, какие блюда вы можете получить, сделав заказ в окошке. Вокруг заведения толпились в основном некормленые мужчины с темной кожей и перекормленные женщины с бледной кожей — жертвы пагубного пристрастия к пережаренной еде. Все пили пиво «Дикси», ели с бумажных тарелок и много смеялись. Наверное, если приходится есть стоя жаренные на открытом огне ребрышки, да еще в такую жару, без чувства юмора не обойтись.

Из окошечка, в котором принимали заказы, выглянула огромная чернокожая женщина с ослепительно белыми зубами. Она посмотрела на меня и сказала с сильным южным акцентом:

— Делайте заказ, пожалуйста.

— У вас есть кровяная колбаса? — спросил я, поскольку уже давно мечтал ее попробовать.

— Дорогуша, у нас лучшая кровяная колбаса в округе Евангелайн, — ухмыльнулась женщина.

— В Маму так не считают.

— Эти дураки в Маму мало что смыслят в кровяной колбасе! — рассмеялась она. — Дорогуша, если попробуешь нашу колбаску, тебе не захочется обратно в Маму! Это волшебная колбаса! Она излечит тебя от всех напастей!

— Идет. Как насчет двух колец колбасы, одного ребрышка с двойным соусом, темного риса и «Дикси»?

— Это тебя поддержит, — кивнула она с довольным видом.

— А с чего это вы взяли, что мне нужна поддержка?

Она наклонилась ко мне и ткнула двумя пальцами себе в глаз:

— У Дотти волшебный глаз. Дотти знает.

Когда она выкрикнула мой заказ в сторону кухни, в глазах у нее плясали смешинки, и я улыбнулся ей в ответ. Здесь не только еда дарила утешение.

Проезжающие машины сигналили, посетители кафе махали им рукой, а люди, сидевшие в машинах, махали в ответ, словно здесь все были между собой знакомы. Пока я ждал свой заказ, мимо проехал ослепительно белый «мустанг» с поднятым брезентовым верхом, водитель окинул всех взглядом и умчался прочь. «Мустанг» объехал квартал, а когда вернулся, один из мужчин что-то выкрикнул, но из-за сильного французского акцента я не разобрал, и «мустанг», набрав скорость, скрылся из вида. Похоже, посетителю не понравился рев мотора.

Через пару минут Дотти позвала меня к окошку и вручила мне грубую бумажную тарелку с моим заказом и таким количеством салфеток, что их хватило бы, чтобы утеплить целый дом. Прихватив с собой тарелку, я поставил «Дикси» на край тротуара и занялся едой. Колбаса оказалась пухлой и сочной, с начинкой из риса, свинины, кайенского перца, лука и сельдерея. Даже в такую жару она дымилась, и во рту у меня все горело. Я съел немного темного риса, а потом перешел к ребрышку. Рис был тяжелым и липким, приправленным куриной печенью. Ребрышко оказалось нежным на вкус, а соус — острым, с луком, солью и чесноком. Вкус у блюда был просто восхитительным, и я скоро понял, что готов снова вернуться к делам. И даже отзываться на имя Джеффри.