Максим Шахов - Взорвать «Москву»

– «Человек в телогрейке – безымянный зэка», – подвыл шансонье Шунт. – Водить умеешь? Порули за меня, а?

«Бэха» притормозила. «Итальянец» нырнул на заднее сиденье. Артем сел за руль, с наслаждением нажал на педаль газа. Забытое ощущение. Здорово. Не БТР, конечно, но сильная машинка. И какая послушная эта «немочка»…

В зеркало Тарасов видел, как Шунт открыл кожаный «дипломат», достал оттуда серебристую коробочку и зазвенел стеклом.

– Укольчик пока сделаю, для настроения, – пробормотал он. – Ты рули живее, я на ходу легко в вену попадаю.

– А ты давно по этому делу? – спросил Артем.

– Давненько. Только я гадость по венам, как Савельев, не гоняю. У меня экологически чистый продукт…

Шунт закатал рукав рубашки и перетянул плечо жгутом:

– Мягконько идет, хорошая моя… – пробормотал он, имея в виду то ли «бэху», то ли дурманную жидкость, цедящуюся из шприца.

Через несколько минут, возбужденно блестя глазами, Шунт снова сел за руль. «Бэха», будто почуяв хозяина, понеслась как угорелая. Артем только головой покачал: «итальянец», дико сигналя, обходил ползущие длинномеры, сгонял с полосы старинные легковушки и гнал вперед, гнал, гнал…

– «А навстречу из леса вышел волк одиночка…» – все больше возбуждаясь, напевал Шунт. – Жизнь – веселая штука, правда, Артем?

Машина свернула с Кольцевой, шурша шинами и постреливая камешками, прошла километра три по грунтовке, миновала дачный поселок и остановилась на заваленном ржавым железом пустыре. Шунт выбрался из машины и, сложив руки на груди, бродил взад-вперед и рассказывал:

– Тихое место, хорошее. Тут в позапрошлом месяце серьезная стрельба была. Спортсмены с Измайловского рынка с люберецкими совещались. Долго совещались, а на следующий день пять трупов местные жители обнаружили. Громкое было дело.

– Ты это к чему? – поитересовался Артем. – Скажи лучше: там вон, за холмиком, второго выезда с пустыря нет?

– Нету, – ответил Шунт. – Не боись: может, и без стволов порешаем. Полюбовно…

Но блестящие глаза «итальянца» говорили о другом: пострелять ему хотелось до чесотки. Наркотик пузырился в его крови вроде шампанского, требуя деятельности. Обойдя пустырь раз пять, Шунт уставился в грунтовку.

– Вроде не пылят, – сообщил он. – До условленного времени еще десять минут. Ждем.

«Место нехорошее, – отметил Тарасов, тщательно проверяя пистолет. – Если перекроют дорогу, уходить по полю будет трудно – из снайперки как раз положат».

«Итальянец» тем временем увяз в телефонном разговоре. По дерганью рта Шунта Артем понял, что разговор этот ему неприятен.

– Ты где? Где-где?! Ты же говорила, что в салоне надолго не задержишься! Как это – «зачем нужна»! Затем и нужна! Ну что ты, в самом-то деле, Катя! У меня дела допоздна, потом ужин… «Когда-когда»! Ты когда, а я всегда, вот когда!.. Как это «дверь будет закрыта»?! Я так тебя люблю, девочка моя сладкая!..

За пригорком вспорхнуло едва заметное облачко пыли. Скоро раздался шум мотора. Артем тряхнул мямлящего в телефон «итальянца» за плечо и указал в ту сторону. Серая «Самара», ныряя на ухабах, неуклонно приближалась. Вот машина остановилась, наглухо запечатав выезд с пустыря.

– Пока-пока! Целую! – просюсюкал Шунт и, словно оправдываясь, пояснил: – Так, баба одна нужная… – Он кивнул Артему и быстро пошел навстречу гостям.

В разговор давешних кавказцев и Шунта Тарасов вникать не стал – его больше интересовала позиция, стрельба с которой будет максимально эффективной. Азики неприязненно зыркали на Артема: похоже, они запомнили его по встрече с Савельевым. Стволы у них при себе – они и не скрывают, что явились с оружием.

Тем временем разговор перешел в перебранку.

– Слышал я двести раз эти сказки про пятнадцать процентов! – яростно жестикулировал Аслан.

– Ты, прежде чем с Корявым вразрез идти, подумай своей башкой! – орал в ответ Шунт.

Расстояние между беседующими сократилось метров до трех. Казбек и третий азик прикрывали фланги своего старшого. Их пиджаки были расстегнуты, руки в перстнях поставлены на пояс. Секунды будет достаточно, и тренированные кавказцы примут стволы на изготовку.

– Не ори, как баба на базаре! – возражал Аслан. – Если нервный, езжай домой – я тебя отпускаю, и дружка твоего! Езжай – и пусть Корявый сам на разборку приезжает! Я с ним буду говорить, а не с бабой базарной!

– Ты смотри, не упади! – захлебывался слюной «итальянец». – Тяжело носить будет, если я наваляю!