Александр Тамоников - Последний бой комбата

– Дайте связь с рязанским полком.

И через несколько минут протянул трубку телефона Голубятникову:

– Дежурный по полку, товарищ подполковник!

– Оперативно!

Комбат прижал трубку к уху.

– Алло! Это Голубятников.

– О?! Старший лейтенант Блохин, дежурный по части, здравия желаю, товарищ подполковник. Вас с командиром полка соединить?

– Нет, Володя, мне бы супругу услышать.

– Понял! Сейчас пошлю за ней посыльного.

– Только быстрей, Вова, сам понимаешь, времени в обрез.

– Боец уже побежал. Ну как вы там, в Грозном?

– Нормально!

– Слышал, департамент госбезопасности взяли, и «духи» сразу разбежались...

– Взяли. А о том, что капитан Соколенко перед штурмом погиб, в полку известно?

– Так точно! Серебрянников на построении объявлял. Жаль капитана...

– И Шабалин Валерий Петрович погиб.

– Да, и об этом известно. Говорили, они практически одно и то же ранение получили?

– В печень. Смертельное ранение.

– Да-а, война... – протянул старший лейтенант. – А вот и ваша супруга! Передаю трубку...

– Галя? Здравствуй, родная!

– Здравствуй, Слава! Что-нибудь случилось?

– Ну, почему сразу случилось? Выпала возможность, позвонил...

– Если бы ты знал, в каком напряжении мы тут живем! Просыпаешься утром и думаешь, что день наступивший принесет. От каждого вызова, звонка вздрагиваю.

– Ты не волнуйся, Галя, – попытался успокоить жену Голубятников, – у меня все нормально. Воюем потихоньку. И сейчас уже не та обстановка, что была в начале месяца, сейчас мы наступаем.

– Быстрее бы кончилась твоя командировка...

– Закончится. Всему свое время. Я вот о чем хотел тебя спросить ...

– Можешь не продолжать, – прервала Галина мужа. – Тебя интересует Оксана, подруга Гротова? С ней порядок. Приехала, если не изменяет память, 14-го числа под вечер. Пришла сразу ко мне. Приняла ее как следует. Поговорили. Хорошая девочка, только испуганная сильно. Никак не может привыкнуть к нормальной, мирной жизни, к тому, что не стреляют, не бомбят.

– Она у нас живет?

– Ну не отдам же я ее в общагу? Командир предлагал место, я отказалась. Пусть со мной живет. Познакомила ее с женой Стрельцова. Часто вечером собираемся. Ну а разговор, сам понимаешь, только о вас, о войне. Но после таких вот посиделок немного легче становится.

– Я все понял. Держись. Все там, в Рязани, держитесь, мы вернемся.

– Вернетесь... Вон Шабалин вернулся, похоронили с почестями; сейчас тело Соколенко ждем... Как Костя-то погиб?

– Так же, как и Шабалин, от выстрела снайпера. Думали, выживет. В госпиталь отправили, я с ним перед отправкой разговаривал, в сознании Костя был. А потом, после штурма департамента, нам сообщили, что он умер в вертолете, при эвакуации в другой госпиталь. Никто не ожидал. Вот так!

– Прошу, Слава, береги себя! Хотя о чем я прошу тебя... Как будто не знаю, что всегда лезешь на рожон! По крайней мере, в Афгане.

– Чечня – не Афган. Я вернусь. Ну все, родная, у меня не осталось времени. Люблю, целую, до свидания – надеюсь, до скорого.

– До свидания, родной! Я тоже люблю тебя и жду!

Голубятников положил трубку на рычаги аппарата и повернулся к начальнику станции, курившему у двери кунга.

– Спасибо, Стас! Поговорил.

В тринадцать ноль-ноль Голубятников вернулся в батальон. Не заходя на командно-наблюдательный пункт, решил зайти в департамент госбезопасности. Сержант Выдрин предложил сфотографироваться на фоне здания, но на подходе, у забора, их остановили спецназовцы ФСБ.

– Сюда нельзя, товарищ подполковник! Приказ полковника Зимина.

– Как это нельзя? – возмутился комбат. – Мы брали этот объект – и нам нельзя?

– Ничего не знаем! Туда, – старший показал рукой за плечо, – нельзя!

Святослав сплюнул на землю:

– Твою мать, что за хрень?

Но часовые были непоколебимы.

– Туда нельзя. Не пропустим. Ваши подразделения отведены, и у нас приказ никого не пропускать к зданию!

– Ну и идиотизм... – Комбат повернулся к Выдрину: – Вот и сфотографировались, Сережа!

– Дурдом, – ответил сержант. – Но можно и отсюда снимки сделать.

Отойдя от часовых на пару шагов, Голубятников увидел, как с внутреннего двора отъехал груженый «КамАЗ».

– Документы архива вывозят... Хрен с ними, пойдем, Сережа, с чистой совестью на наш КНП.

Комбат со связистом и охраной прошел на командно-наблюдательный пункт батальона. Войдя в помещение, спросил у начальника штаба:

– Ну, что тут с департаментом?

– Да ничего особенного, провел эфэсбэшников в здание. Зимин потребовал убрать штурмовые группы. Наши часов в десять-одиннадцать отошли на прежние позиции, а «безопасность», выставив караул, начала шмонать дом. Ходили, бродили туда-сюда... Но основную работу делали в подвале. Занимались, да и продолжают заниматься вывозом архива. Уже четвертый «КамАЗ», загруженный документами, отправили.