Александр Тамоников - Последний бой комбата

Гришин повернулся к дозорным:

– Тарасюк слева, Никонов справа обходят подозрительный дом. Проникает в него Тарасюк, Никонов прикрывает с тыла, я прикрываю Тарасюка отсюда. Тебе, Илья, – старший лейтенант Гришин взглянул на Тарасюка, – войти в дом. При малейшей угрозе стрелять без предупреждения. И давайте, ребята, быстрее, роту держим!

Но не успели дозорные сделать и пару шагов, как из дома вылетел овальный предмет. По характерному щелчку предохранительной чеки бойцы поняли, что в них летит граната.

– Ложись! – крикнул Гришин и сам уткнулся лицом в мокрый снег. Раздался мощный взрыв, свист осколков.

С дерева на старшего лейтенанта упала срезанная ветка яблони. По камуфляжу ударили комки земли.

– Ни хрена себе! – воскликнул он. – Ф-1 [6]! Вот и привидение, мать его... Эй, дозорные, – крикнул он рядовым, – живы?

– Жив, – ответил Тарасюк.

– Цел, – вторил ему Никонов.

– Так, ребятки! По моей команде открываете огонь по зданию, прикрываете меня. Я зайду к зданию справа; как только доберусь до ближайшего от хаты куста, огонь прекращаете. Все ясно?

– Может, мы пойдем, – предложил Тарасюк, – или ребят со взвода вызовем? Зачем вам зря...

– Отставить, – прервал солдата Гришин. – Нет у нас времени... Оружие к бою!

Под прикрытием дозорных взводный обогнул дом, откуда была брошена граната, и залег за кустом. Пули десантников били по фасаду здания. Внутри же – тишина. Гришин поднялся и бросился к проему двери. Дозорные тут же прекратили огонь. У самого входа на него выскочил крепкого телосложения молодой чеченец в камуфляже с зеленой повязкой поверх пышной шевелюры. На мгновение и офицер и боевик застыли от неожиданности. Но только на мгновение. Очухавшись, боевик вскинул автомат. Выстрелить в него Гришин не успевал, поэтому пошел в рукопашку. Отбросив «АКС», он первым ударом ноги выбил оружие из рук чеченца, вторым сбил того на землю. Но «дух» оказался крепким. Он быстро перевернулся через голову, вскочил на ноги, вытащил из ножен кинжал и бросился на офицера. Гришин отбил рубящий удар боевика, нацеленного прямо ему в шею, и тут же нанес чеченцу прямой в нос – болезненный, отшибающий мозги удар, ломающий хрящи и вызывающий обильное кровотечение.

Чеченец покачнулся. Из черных глаз брызнули слезы, из ноздрей хлынула кровь. Но он снова устоял, вот только выронил кинжал, что его и погубило. Старший лейтенант, получив явное преимущество, провел еще серию ударов в голову, горло и солнечное сплетение чеченца. Боевик рухнул на спину.

Ну, вроде всё. Офицер бил на поражение; один только удар в горло должен был убить противника. Гришин, подняв автомат «духа», осмотрел через проемы в стенах комнаты и вошел в дом. В кухне он увидел на столе пачку сигарет и две гранаты. Хотел забрать их, как услышал за спиной шум. Резко обернулся – и был сбит с ног набросившимся на него окровавленным, но живым боевиком. Тот мертвой хваткой схватил офицера за отворот куртки. Гришин нанес нападавшему удар ладонями по ушам. Боевик взвыл от боли. Старлей ударил чеченца пальцами в глаза и, выпрямив поднятую в колене ногу, отбросил врага от себя. Тот ударился о стену, нагнулся, стоя на коленях. Гришин потянулся за пистолетом, так как автомат чеченца оказался под столом, и увидел в руках у «чеха» гранату.

Внутри у Гришина похолодело. Чеченец рванул кольцо. Через три секунды прогремит взрыв, который разнесет и его, и старлея в клочья. Действуя больше автоматически, нежели сознательно, Гришин прыгнул к левой стене. Он не видел окна, но попал точно в проем. Вылетел на снег, ударился о землю. Одновременно прозвучал взрыв гранаты, снова противно взвизгнули осколки, вылетевшие сквозь окно. И наступила тишина.

Пришел в себя Гришин от голоса склонившегося над ним Тарасюка:

– Товарищ старший лейтенант, вы живы?

Взводный потряс головой:

– Да вроде живой! – Поднял одну руку, вторую, присел, потрогал ноги, поднялся. – Живой! И даже не ранен. А думал – все, хана мне...

К дому подошли солдаты, появился и ротный.

– Ну, и что за шоу ты устроил в развалюхе, Гришин?

– Да наскочил на «духа». Лоб в лоб встретились на входе! Вот и схлестнулись в рукопашной.

– Гранату в дом бросить ума не хватило?

– А если бы в доме, кроме «духа», женщины, дети, старики оказались? Или наши пленные? Из-за одного придурка надо было и их валить?

– Ладно! Будем считать, ты поступил правильно. Но почему сам пошел на «духа»? Я что приказал? Воспользоваться дозором, подтянуть отделение...