Виктор Степанычев - Невозвращенцы

После прыжка с парашютом с вертолета Гордееву дали час передышки и привели на полосу препятствий.

Он всегда не то чтобы с удовольствием, но в целом положительно относился к работе на препятствиях. Здесь отсутствовала монотонность и изнурительность обычного бега, вытягивающее жилы напряжение силовых упражнений или крайнее сосредоточение на стрельбе. Полоса включала в себя всего понемногу, и главное было — рассчитать свои силы, распределить их по дистанции, где-то выкладываясь, а где-то давая себе секундный отдых. И делать это Стас умел автоматически, на уровне подсознания, просчитывая ресурсы своего тела, умноженные на мастерство бойца. Более того, полоса препятствий вызывала у Гордеева относительное чувство реальности и приближения к настоящему, «живому» бою.

Перед стартом Станислава все тот же инструктор-парашютист коротко ознакомил, с чем будущему телохранителю придется столкнуться на маршруте, небрежно пробежав указкой по крайне скупой схеме полосы. И, так же как и перед прыжком, он пожелал ему успешного приземления. Причем в его глазах Гор сумел поймать скрытую усмешку и понял, что не все так просто, как видится на деле, и надо быть готовым к любым неожиданностям.

Первый сюрприз, а точнее — сюрпризы, явились в образе снаряженного боевыми патронами магазина к «АК-74» и мощного тесака с широким, остро заточенным лезвием. С этим оружием Стасу предстояло преодолевать полосу препятствий. Он с некоторым удивлением спросил, на каком этапе предстоит реально применить оружие, на что инструктор хмуро бросил: «Узнаешь на месте!» Более вопросов Гор не задавал. Он забросил автомат за спину, приторочил тесак в ножнах к голени и по команде «Вперед!» побежал к первому препятствию.

Начало полосы было стандартным армейским: преодоление стенки, ломаное бревно на двухметровой высоте, «змейка» по коридору и преодоление завала. Далее пошли специальные препятствия штурмовой полосы, в общем-то, знакомые Гордееву: качающаяся стена, горящий бассейн, который следовало перенырнуть под нависшей над ним бетонной плитой. Не составило для него труда забраться на третий этаж имитации дома по выбоинам стены — естественным и искусственным — от одного зияющего пустотой окна к другому.

И тут его поджидал очередной сюрприз. С противоположной стороны дома не было ни веревки, ни уступов, по которым можно было спуститься на землю. Ломать ноги, прыгая с восьмиметровой высоты, у Стаса не было ни малейшего желания.

Впереди его ждали еще препятствия, сверху это было хорошо видно. Остановка и возвращение, то есть спуск по уже пройденному маршруту, значили провал испытания. А это не входило в его планы. Но как двигаться дальше?

Гордеев на короткое мгновение застыл, балансируя в проеме окна на десятисантиметровой деревянной планке, прибитой вместо подоконника. Решение пришло именно от этой деревяшки с облезлой краской.

Прикинув на глаз расстояние от оконного проема, куда он забрался, до окна, расположенного этажом ниже и примерно в полутора метрах правее, Гор повернулся спиной к пустоте и, застыв на секунду, чтобы сконцентрироваться, сделал шаг назад. В мгновение перехватило дыхание и сердце ухнуло куда-то в тартарары. Но этим мелочам внимания уделять не стоило, не в первый раз перехватывает и ухает, сейчас основное — скоординировать свои действия.

Уже в прыжке Станислав рывком прогнул тело, бросив ноги вправо. Одновременно правой же рукой он ухватился за доску, на которой только что стоял. Кисть и локтевой сустав жестко рвануло, но Стас сумел удержаться и маятником качнулся влево, в сторону нижнего окна. Свободной рукой Гордеев сумел дважды оттолкнуться от стены, чтобы не затормозить корпусом на шершавой штукатурке.

И пришел он — момент истины, в авиации — высота принятия решения. Надо было просто разжать пальцы и полететь к нижнему окну или же рухнуть вниз… Все просто!

И Стас сделал это. Отцепившись от верхнего окна, он в свободном косом полете выбросил левую руку и в отчаянном рывке кончиками пальцев достал-таки планку нижнего оконного проема. Этого хватило, чтобы немного затормозить падение и бросить к деревяшке кисть правой руки. Станислава провезло грудью по бетонной стене, но на это он не обратил внимания.

Главное было — удержаться за доску, не разжать пальцы!

А хотя, чего зря держаться? Второй этаж — не третий! Восемь метров минус два с половиной, получается пять с полтиной. Да еще следует убавить два метра на его рост и вытянутые руки, на которых он висел. В итоге до земной поверхности не более трех с половиной метров — детсадовская высота!