Алистер Маклин - Кукла на цепи. Одиссея крейсера «Улисс»

В эту минуту «Улисс» вздрогнул всем Корпусом. Прозвучав ударом огромного бича, грохот третьей башни заглушил слова Вэллери, и снаряды калибра пять с четвертью дюйма с визгом помчались в сумерки. Несколько секунд спустя корабль снова вздрогнул: огонь открыла и четвертая башня.

После этого пушки стали бить поочередно, стреляя одиночными выстрелами через каждые полминуты. Бессмысленно было расходовать боеприпасы, не видя падения снарядов и не имея возможности корректировать огонь, но для того, чтобы досадить врагу и отвлечь его внимание на себя, этого было достаточно.

Снег поредел, снежная пелена теперь не закрывала горизонт, а словно бы набрасывала на него легкую вуаль. Небо на западе, расчистившись от облаков, осветилось лучами заходящего солнца. Вэллери отдал приказание четвертой башне прекратить огонь и зарядить орудия осветительными снарядами.

Неожиданно снегопад прекратился, и глазам наблюдателей предстал расплывчатый силуэт — огромный и грозный. В брызгах, взлетавших из–под форштевня вражеского корабля, сверкало зарево заката.

— Право тридцать! — резко скомандовал Вэллери. — Полный вперед. Поставить дымзавесу.

Тиндалл одобрительно кивнул. В его планы отнюдь не входило ввязываться в драку с немецким тяжелым крейсером, а то и карманным линкором… особенно на такой близкой дистанции — каких–то четыре мили.

С полдюжины биноклей сверкнуло на мостике, пытаясь опознать корабль противника. Но силуэт корабля, обращенного диаметральной плоскостью к «Улиссу», на фоне багрового неба оказался как бы смазанным. Классифицировать его было трудно. Внезапно из самой середины силуэта вырвался столб пламени; одновременно в небе вспыхнул осветительный снаряд, залив беспощадно ярким белым светом вражеский корабль, неожиданно ставший голым и беззащитным.

Но беззащитность эта была лишь кажущейся. Заслышав вой снарядов, которые, просвистев над их головами, тяжело плюхнулись в море, впереди по курсу крейсера, все, кто находился на мостике, инстинктивно пригнулись. Все, но только не Капковый мальчик.

— Крейсер класса «Хиппер», сэр, — определил он, искоса взглянув на адмирала, который медленно выпрямлялся в эту минуту. — Водоизмещение десять тысяч тонн, главный калибр — восемь дюймов, имеет на борту авиацию.

Тиндалл долгим, подозрительным взглядом посмотрел на серьезное, без тени улыбки, лицо штурмана, но не нашелся, что ответить, чтобы сокрушить этого всезнайку. Башни немецкого крейсера изрыгнули клубы дыма.

— Тысяча чертей! — воскликнул Тиндалл. — Фрицы времени не теряют. И метко стреляют, будь они прокляты! — прибавил он с восхищением, заметив, что снаряды с шипением упали в кильватерную струю «Улисса», всего в полутораста футах от его кормы. — С двух залпов взяли нас в вилку. А третьим накроют.

«Улисс» все еще катился вправо, из задней трубы его валил черный дым.

Вэллери выпрямился, схватил бинокль. Над правым шкафутом вражеского крейсера, перед самым мостиком, поднимались густые клубы дыма.

«Улисс», шедший почти точно на юг, пропал из виду вражеского крейсера.

Возле самой кормы его в море упало несколько снарядов, один из них взорвался, вздыбив огромный столб воды.

Было очевидно, что попадание во вражеский крейсер ничуть не ослабило его огневую мощь: следующий залп упал с недолетом в кабельтов. Теперь немец стрелял вслепую. Додсон, старший инженер–механик, старался вовсю: жирный черный дым стлался над морем плотной, непроницаемой стеной. Вэллери лег на обратный курс, потом, дав полный ход, повернул на ост.

В течение двух последующих часов — в сумерках, а затем и в темноте — «Улисс» играл в кошки–мышки с крейсером класса «Хиппер». Он то вступал в перестрелку, появляясь на короткое время, чтобы раззадорить врага, то исчезал за дымовой завесой, которая с наступлением ночи стала едва ли нужна.

Все это время глазами и ушами «Улисса» был радар, который ни разу его не подвел. Наконец, решив, что конвою уже не грозит опасность, Тиндалл приказал поставить двойную дымовую завесу в виде гигантской буквы «V», и «Улисс» ушел на зюйд–вест, сделав напоследок несколько выстрелов — не столько на прощание, сколько для того, чтобы указать направление своего отхода.

Полтора часа спустя, описав гигантскую дугу, «Улисс» очутился далеко на севере. Между тем Боуден вместе со своими подчиненными продолжал следить за продвижением немецкого крейсера. Тот продолжал двигаться к осту, затем, находясь почти на предельной дистанции, повернул на зюйд–ост.