Иван Стрельцов - Достанем врага везде!

Следующая длинная очередь пришлась по зданию поста, вдребезги разнося огромные окна. Оставшиеся патроны диверсант потратил на «канареек», лишая милиционеров средств передвижения. Пустой автомат он не стал оставлять — брошенное оружие могло навести следствие на мысль о странном стрелке: если бросил, значит, имеет еще оружие. А на одинокого мстителя это мало походило.

Когда раздались ответные выстрелы, Степан и Топтыгин были уже в «мертвой» зоне и неслись вперед во все лопатки…

— Кто? — разбуженный стуком в дверь, спросил Султан Дадышев, направляя на дверь длинный ствол Стечкина.

— Мое имя, Султан Исмаилович, вам ничего не скажет, но я с добрыми намерениями, — донесся из-за двери незнакомый голос.

— Хорошо, сейчас открою.

Султан переложил автоматический пистолет в левую руку и бесшумно подошел к двери, так же бесшумно вытащил стул из ручки, осторожно поставил у стены; щелкнул замок.

— Входи, — произнес полковник, готовый в любую секунду нажать на спуск и отпрыгнуть в сторону с воображаемой линии огня.

— Салам аллейкам, — в номер вошел молодой, щегольски одетый франт. Мельком взглянув на направленный в его сторону черный зрачок пистолетного ствола, мягко улыбнулся. — Вы всегда во всеоружии?

— Работа обязывает, — неприветливо буркнул Дадышев, этот хлыщ ему не понравился с первого взгляда. — Чем обязан?

— Я — Тимур Вакаев, — франт на манер фокусника поднял руку и продемонстрировал открытое удостоверение. — Советник президента Чечни.

— Президента? — изобразил удивление Султан. — И зачем же я ему понадобился?

— Ему вряд ли, президент о вас и слышать не хочет… Просто, — Тимур смолк, развел руками. — Я пришел по личной инициативе, так сказать, выразить свое уважение командиру легендарного батальона «Варвар».

— «Конан», — машинально поправил полковник, официальное название своего подразделения он хорошо помнил.

Вакаев пропустил это замечание мимо ушей и продолжил:

— Я родился в Москве, а треть своей недолгой жизни провел на берегах туманного Альбиона. И никогда не думал, что когда-нибудь попаду на родину своих предков. Но судьба распорядилась по-своему… Меня пригласили на эту должность как вайнаха по крови и европейца по воспитанию и образованию. Такой вот человеческий переходник, адаптер двух мирозданий.

— А я здесь при чем? — с недоумением спросил Султан.

— Первое время, когда я только прилетел в Грозный, мне довелось услышать несколько героических историй о вас и вашем батальоне. Это меня заинтересовало — не скрою, сказалась давняя мечта стать историком. А когда выяснил всю подноготную отряда особого назначения «Конан» и его дальнейшую судьбу, то одновременно восхитился и огорчился.

— По-моему, ты слишком сладкоголосый, — недоверчиво покачал головой Дадышев, и не думая предложить гостю присесть.

— Что поделаешь, европейское воспитание вырабатывает такую черту, как противление несправедливости. А с вами, Султан Исмаилович, поступили именно несправедливо.

— Один раскаявшийся грешник богу дороже, чем сотня праведников. А когда грешники сотнями и тысячами выходят из лесов, чтобы каяться, кто вспомнит одного праведника? — эту догму полковник для себя выработал, когда был уволен из армии и вынужден был приехать в Москву. Так ему легче было жить.

— Вы не один! — запальчиво воскликнул Тимур. — А ваш батальон? О нем вы забыли?

— Моего батальона нет, он расформирован, — отрезал Дадышев.

— Да, он расформирован и люди распределены по частям президентского полка, — согласился советник, но сдаваться все же не собирался. — Но все они вас помнят. Не верите? Можете сами убедиться.

— Ты свозишь меня на экскурсию в казармы президентской гвардии? — усмехнулся полковник.

— Зачем же. Сегодня у Кобры день рождения, и все командиры собрались у него дома. Можем заехать поздравить, а заодно узнаем мнение бойцов о своем командире.

Султан задумался, лоб перечеркнули глубокие морщины. Со стороны могло показаться, что он решает для себя — ехать или нет. На самом деле Дадышев до глубины души был поражен предусмотрительностью военной разведки: они не только смогли подыскать повод для его визита в республику, но также мотивацию встречи с бывшими подчиненными. Полковнику было невдомек, что к последнему факту ГРУ не имело никакого отношения. Просто сработал принцип лавины: один брошенный камень событий влечет за собой другие, иногда совершенно неожиданные повороты судьбы.