Альберт Байкалов - Приговор подпишем сами

Однако дальнейшие события если и не опровергли его предположений, то, по крайней мере, заставили в них усомниться.

– Настенька, это ты кричала? – раздался откуда-то сверху женский голос. – Что случилось?

Девушка, которую назвали Настей, выпрямилась и схватилась за перила.

– Все, мама, я, кажется, добегалась. Накрылась сегодня моя работа медным тазом.

– Я сейчас же пойду в ЖЭК и такое им устрою! – послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание грузного человека. – Сколько они лифт будут ремонтировать?

На лестнице появилась полная женщина. На щеках нездоровый румянец, на голове, под платком, бигуди. Одета в халат и тапочки. Ноги в узлах раздувшихся от варикоза вен.

– Какой сейчас ЖЭК? – выдавила из себя Настя, пытаясь выпрямиться. – Уже вечер. Там днем-то никого на месте не найдешь.

«Неужели ошибся и это случайность? – удивился Эдгарс, доставая ключ. – Не может быть. Просто квартира куплена компанией несколько лет назад. В ФСБ узнали, что в ней будут жить граждане Великобритании, и поселили сюда своих агентов. Надо будет узнать, сколько они живут в этом доме».

Между тем женщина наклонилась и стала ощупывать голень дочери.

– Мама, не тут! – девушка двумя руками схватилась за перила.

Женщина обняла ее за талию:

– Я тебе помогу.

Неожиданно Эдгарса осенила мысль: «А что, если сделать вид, будто клюнул?»

– Подождите! – крикнул он и устремился следом. – Я помогу вам!

– Бросьте! – испуганно отмахнулась Настя. – Я сама!

Она поставила ножку на ступеньку выше и ойкнула. Неожиданно он увидел, что щиколотка правой ноги у девушки значительно толще левой. Ему стало неудобно за свои мысли о ФСБ. Одновременно он вдруг ощутил необычайный прилив сил и какой-то странной радости, сродни полету. Эдгарс вспомнил, что не раз видел маму Насти и ее саму. Но издалека, мельком. Во дворе, в лифте, на лестнице.

– Подержите, – он всучил портфель женщине, а сам присел, подхватил девушку на руки и как ни в чем не бывало направился вверх по лестнице.

– Что вы… Что вы себе позволяете?! – Настя вдруг уперлась ему в грудь кулачками. Лицо залил легкий румянец.

А между тем Эдгарс не узнавал себя. Задыхаясь от аромата женского тела, он вдруг ощутил странный трепет.

«Как жаль, что скоро будет ее этаж, – шагая по ступенькам, подумал он. – Пусть бы лестница не кончалась. Так и вбежал бы с ней на самое небо».

– Сюда, – мама Насти обогнала Эдгарса и бросилась к оставленным открытым дверям. – Проходите…

– Дальше я сама! – хныкала девушка, стыдливо пряча взгляд.

В это время мама распахнула сначала одни, массивные железные двери, потом вторые, деревянные.

«Странно, как она могла услышать крик на лестнице?» – Эдгарс вновь заподозрил подвох.

– Поставьте меня на пол! – потребовала Настя и смешно нахмурила брови.

Но Эдгарс развернул ее головой вперед и осторожно вошел в прихожую. Вокруг суетилась мама Насти, напоминая курицу-наседку, чем только мешала. Наконец они оказались в комнате. Эдгарс попытался уложить Настю на диван, но та осталась сидеть. Мама тут же сняла с нее туфли.

Эдгарс не удержался, присел перед девушкой на корточки и осторожно, большим и указательным пальцем надавил на припухшее место.

– Ой, зачем?! – Настя смешно поджала ногу. – Вы что, врач?

– Немножко, – улыбнулся Эдгарс. – Но надо вызвать специалиста. Надо рентген.

– Спасибо вам большое! – Мама Насти всучила ему портфель, потом ойкнула и выхватила его обратно: – Получается, будто я вас гоню. Может, чаю?

– Мама! – позвала Настя. – Нога.

– В другой раз, – заторопился Эдгарс. – Вам сейчас не помешает вызвать «Скорую помощь».

– Да, да, конечно, – часто закивала женщина, провожая его до дверей.

– У вас, наверное, хороший слух, – не удержался Эдгарс, решив посмотреть, как отреагирует женщина на его вопрос. – Через две двери не так легко услышать слабый крик. Или это материнское сердце подсказало, что ваш ребенок попал в беду?

– Что вы имеете в виду? – не поняла вначале, о чем речь, женщина и неожиданно улыбнулась: – Так ведь я снаружи была, на площадке! Двери протирала, – она показала на тряпку и ведро, стоящее в углу прихожей.

Заваривая кофе и поджаривая тосты, Эдгарс снова и снова мысленно возвращался к происшедшим на лестнице событиям. Неожиданно он понял, что, скорее всего, с этого момента его жизнь поделена на две половины. Одна, до встречи с Настей, серая и унылая, – и другая, которая началась после нее. Совсем незнакомая и такая манящая…