Александр Звягинцев - Молчание посвященных

– Было. Сармат с этой б… как говорится, на «ты» был. Она его из самых немыслимых передряг почему-то живым отпускала…

– Просто он знал, что на любой войне нужно оставаться человеком.

– Нельзя в нашем поганом деле остаться в полном смысле человеком, Вадим. Лично я не знаю, кому это удалось… Мутации происходят с мозгами, с психикой, но главное – понижается порог восприятия чужой боли.

– Если есть хоть малая возможность не убивать – не убивай, – будто не слыша генерала, тусклым голосом продолжал Савелов. – И не только чужую жизнь тем спасешь, а и свою душу, сказал мне однажды майор Сарматов.

– Сарматов, Сарматов!.. Смотрю, Вадим, он в тебе, как заноза, сидит.

– А в вас? – посмотрел на генерала Савелов.

– Ну не до такой же степени, – нехотя кивнул тот и бросил на Вадима встревоженный взгляд.

– Нет, психика у меня в норме! – по-своему истолковал его взгляд Савелов. – Просто с Сарматовым из моей жизни ушло что-то такое… И дело не в том, что так тесно переплелись наши судьбы… Дело в другом, более важном, чего я никак не могу сформулировать.

– Я, кажется, смог, – сумрачно глянул на него генерал. – Понимаешь, с Сарматовым, будь он неладен, от меня ушло понимание правоты и необходимости дела, которому я всю жизнь служил.

– И как же вы теперь? – спросил Савелов, не ожидавший от генерала подобного признания. – Как без такого понимания, Сергей Иванович?

И тот не ожидал от подполковника такого вопроса.

– Теперь личные судьбы не в счет, – помедлив, уронил генерал. – Наша с тобой страна смертельно больна, Вадим. Свернуть сейчас операцию «Рухлядь» – все равно что умирающей матери перед ее последним вздохом не подать стакана воды.

Савелов кивнул и перевел разговор в другое русло:

– Корабли будут ждать эшелоны из Саратова, как определено планом операции, в Новороссийске? – спросил он.

– Коллеги по цеху, черт бы их побрал, будут их ждать там же, – вздохнул генерал.

– Думаете, операция ими раскрыта?

– Если информация об операции есть у редактора коммунистической газеты, значит, она есть и у них. Но деталей операции они, судя по всему, пока не знают, а это для нас – шанс…

– Не понимаю…

– Береженого бог бережет, – подмигнул генерал. – Слушай сюда, Вадим, – шепотом сказал он в ухо Савелову. – Пару эшелонов мы на днях погрузим на корабли в Архангельске, пару – в Мурманске, еще пару с «рухлядью» Второй мировой погрузим на корабли в Новороссийске. Дальше Севастополя они не уйдут… Там смежники, понимаешь, кооператоров за руку крепко схватят, а журналисты всего мира такой шум поднимут, хоть святых выноси… Но то дело – не твое… Твое – пока шум да гам, в славном городе Феодосии швырять танки в трюмы кораблей, синхронно подваливающих к пирсу. Прямо с колес саратовских эшелонов швырять.

– А турки? – так же шепотом спросил Савелов. – Где гарантии, что после шума и гама на весь мир они пропустят наш груз через Босфор и Дарданеллы?..

– Турки есть турки, – усмехнулся генерал. – За хороший бакшиш они что хочешь сделают. А за очень хороший – ослепнут и оглохнут, но то тоже дело не твое, а заказчика.

– Разрешите отбыть в Феодосию, товарищ генерал? – с некоторым облегчением спросил Савелов.

Генерал кинул на него хмурый взгляд.

– После погрузки тебе нельзя появляться в Москве, Вадим, – произнес он. – В Феодосии получишь ключи от зарегистрированного в Германии «Мерседеса». Гони на нем под видом путешествующего бюргера, гони, не задерживаясь, прямо в Мюнхен. Наши люди обеспечат тебя документами и всем остальным. Они же прикроют до польской границы, а там до Германии рукой подать. Яволь?..

– Яволь! – кивнул Савелов. – А жена с… сыном?

– Должны отбыть завтра же, от греха подальше. О них позаботятся, ты на них, понимаешь, не отвлекайся. Сейчас тебя отвезут домой: выспись, подготовь к отъезду супругу, а с рассветом – за баранку.

– Есть с рассветом за баранку! – Савелов шагнул к двери, но какая-то сила заставила его остановиться и спросить: – Сергей Иванович, мы когда-нибудь встретимся?

– Хочешь знать, вернешься ли ты когда-нибудь в Россию? – поднял на него сумрачный взгляд генерал. – В ближайшие годы вряд ли… Если тебе подфартит добраться до Гамбурга живым и невредимым, будешь продолжать операцию «Тамплиер».

– А что будет с вами лично?

– Не знаю! – помедлив, уронил генерал. – Потому что не знаю, куда ведут наше государство его слепые поводыри.

– Спасибо за честный ответ, Сергей Иванович!