Иван Стрельцов - Территория захвата

— Что ты хочешь этим сказать? — Боевого пыла у Сотника заметно поубавилось, но он все еще находился на распутье, и требовалось время, чтобы определиться с выбором цели.

— Чудила, дорожный бандит, сидит у себя на авторынке и корчит из себя уездного князя, которого ничего не волнует. Но на самом деле все далеко не так. Чудик уже давно положил глаз на заправки, только кишка тонка, чтобы в открытую выступать против нас. Вот и он мог устроить закулисную склоку, — произнес старший Ерема.

— Ты уверен?

— Ни в чем я не уверен, — отрезал Филипп. — Но нужно во всем разобраться досконально. Николай сейчас зарядит бабками парочку «ручных» следаков, так что, думаю, вскоре мы будем в курсе произошедшего. А вот тогда и решим, что делать.

— Значит, так тому и быть, — хлопнул по столу Игорь, соглашаясь с доводами братьев.

Когда за Еремиными закрылась дверь, Сотник тяжело рухнул в кресло и, сделав глубокий вдох-выдох, произнес вслух:

— И что ты обо всем этом думаешь?

В дальнем углу неслышно отворилась дверь, замаскированная под цветной витраж, и в кабинет вошел Харитон. На помощнике был предусмотрительно надет тяжелый бронежилет, а в правой руке он крепко сжимал автоматический пистолет «гюрза».

— Были обговорены все возможные версии, кроме двух, — бесстрастным тоном проговорил Харитон, снимая бронежилет.

— Что ты еще придумал? — Для Сотника сегодняшний день явно не задался.

— Нужно учитывать тот факт, что братья могли узнать (пусть и бывшие менты, но все равно менты), что именно везет Альбинос. Они вполне могли грохнуть его и забрать герыч себе. После чего спалить вместе с трупом свою заправку, а потом, как праведная сторона, приехать к тебе горя праведным гневом.

— Действительно, — хмыкнул авторитет. — Вполне логичный вариант.

— И вполне возможный, — бросая бронежилет на кресло и пристраивая за ремень на пояснице пистолет, усмехнулся Харитон и поднял вверх указательный палец. — Только нельзя исключать последнюю версию, которая лично мне кажется наиболее вероятной. Олега Копылова с детства знает не только охранник Еремы. Я тоже с ним, как сейчас принято говорить, тусовался, даже на одну малолетку в свое время угодили. Так вот, Альбинос еще та устрица, змей мутный. А если появился шанс свинтить, да еще с наваром, обязательно всех кинет, и пиши пропало. Сто пятьдесят килограмм чистейшего героина — чем не повод для кидалова?

— Все-таки думаешь, Альбинос решился на рывок? — тихо произнес Игорь, массируя пальцами виски.

— Думать — это одно, а для того, чтобы понять, что же произошло на самом деле, необходимы доказательства. Или, как говорят мусора, «улики».

— Думаешь весь маршрут Альбиноса пробить? — уловив логическую нить своего помощника, поинтересовался авторитет.

— Другого выхода нет, — пожал плечами Харитон. — Сегодня с утра и мотанусь. За неделю, в крайнем случае за две управлюсь, а к тому времени и Еремины мусора что-нибудь нароют. Сравним, а уж потом объявим приговор…

Из зеркала на Мустафу Девлина смотрел совершенно незнакомый человек. Такой же смуглый, такого же роста и телосложения, но абсолютно чужой. Вместо горбатого орлиного носа — прямой греческий, вместо темных карих глаз — пронзительно голубые и вместо пухлых чувственных губ — две тонкие, похожие на дождевых червей, липкие полоски. Из тех, кто был знаком с сыном муллы провинции Герат, в нынешнем виде его даже при пытках никто не узнал бы. Оперирующие афганца хирурги не только изменили форму губ, ушей, подобрали контактные линзы, изменяющие радужную оболочку глаз, но также изменили форму носа, что оказалось самым трудоемким процессом. Врачи напрочь вырезали хрящи, которые заменили титановым имплантатом. Теперь при всем желании даже самые матерые сыщики Интерпола или других спецслужб, охотящиеся за международным террористом Мустафой Девлином, никогда не узнали бы его.

Прибывшие с ним в Саудовскую Аравию Буяр и Камаль также изменились. Им не делали пластических операций, слишком велика честь для рядовых бойцов, а просто как сарацинских рабов откармливали топленым молоком и пшеничными лепешками. И теперь они выглядели упитанными и респектабельными, какими обычно бывают преуспевающие мелкие торговцы.

После того, как с Мустафы сняли швы, он целую неделю приходил в себя, плавал в бассейне, принимал нежные солнечные ванны, чтобы операционные швы по цвету слились с кожей лица.