Иван Стрельцов - Территория захвата

— Уже, — ответил с готовностью капитан, не выслушав до конца распоряжение руководителя.

— Я вас слушаю, — заинтересованно взглянул на Шуликина полковник, своим подчиненным он никогда «не перекрывал кислород» в обсуждении деловых тем.

— Моя служебная обязанность — изучать городскую сводку местной милиции, — начал докладывать Шуликин. — Сегодня утром, изучив ночную оперативную сводку местного УВД, я обнаружил довольно интересное сообщение. Этой ночью в районе средней школы № 106 были обнаружены три трупа: Андрей Сергеевич Башкин, прозвище Болик, шестьдесят девятого года рождения, судимый за грабеж. Леонид Николаевич Лизиткин, шестьдесят шестого года рождения, погоняло Лелик, судим за разбой. В общем, одним словом — отморозки. Один другому кастетом свернул нос, загнав тому хрящи в мозг. А его оппонент одновременным действием вогнал обидчику нож в сердце.

— Но ведь трупов было три? — Полевой исподлобья с подозрением глянул на Шуликина.

— Вот именно. — Капитан заметно оживился. — Третьим оказался мелкий торговец наркотиками, по первичному заявлению судмедэкспертов, смерть наступила от перелома позвоночного столба. Удар был подобен тарану автомобиля на скорости сто километров, а с учетом того, что рядом лежали двое охранников Клопа, легко можно предположить, что эти три смерти не случайны.

— Все ясно. Ну замочили наркодилера вместе с пристяжью, похоже на естественный передел территории, чего же здесь странного?

— Если исходить из передела территории — ничего. Но все-таки в глаза бросается, что, кроме этой троицы, был кто-то четвертый, который ликвидировал Клопа и помог его охранникам лишить друг друга жизней. Это напоминает прикладную технику спецназа. Вот это меня и насторожило. Вполне возможно, что это больше, чем передел территории местными наркобаронами, тем более с учетом нашей специализации.

— Да, в этом ты прав, — вынужден был согласиться с подчиненным Полевой, но долго петь дифирамбы не стал. — Значит, так, Николай. Ты не только берешь под контроль это преступление, но и сам его лично расследуешь. Преступники меня не интересуют, за это деньги получает милиция, меня интересует только одно — имеет это отношение непосредственно к нашей службе или нет. На все про все тебе — неделя. Вопросы есть?

— Никак нет, — вытянулся по стойке «смирно» Николай Шуликин.

Весь экран телевизора занял тучный генеральный прокурор, во все горло хваливший своих опричников, заодно не забывая ругать всех, кто не имеет отношения к столь славному племени прокурорских…

— Тьфу на тебя. — Плюнув на пол своего кабинета, подполковник Борин выключил телевизор. — Ну да, только мы, менты, и есть главные взяточники, — недовольно бурчал Аркадий Вениаминович, — а вы, прокурорские, святые и от святого духа неожиданно получаете свои особняки, крутые иномарки, счета в заграничных банках.

В совсем другой жизни Борин был добропорядочным гражданином и в милицию пошел по велению души, искренне веря в то, что преступность если нельзя победить, то можно хотя бы приостановить ее рост.

Но все пошло совсем наоборот — изменившаяся политика загнала милицию в разряд голодных и злых. Все преимущество было лишь во власти над простыми смертными. В эту эпоху перемен подполковник Борин не был безгрешен (служебные инструкции так написаны, что нарушить их просто невозможно) и подчиненным позволял. Когда попадались, это становилось их проблемой. Лично для себя начальник Центрального РОВД ничего не делал, надеясь, что ситуация рано или поздно переменится в лучшую сторону. Но вот впереди замаячила перспектива выхода в отставку. Много ума не нужно было, чтобы понять: в будущем подполковника ждет отмена имеющихся привилегий и пенсия обычного отставника.

Изменить что-либо было практически невозможно, и вдруг… К предложению встретиться с главой чеченской диаспоры, за последние годы заметно разросшейся в городе, Борин отнесся скептически. Но на встречу все же поехал… и теперь не жалел об этом.

Десять процентов акций от крупнейшей в будущем коммерческой больницы — это куда больше, чем взятка в «зеленых».

Выключив телевизор, подполковник вопросительно взглянул на сидящего напротив него начальника криминального отдела капитана Осадчего.

— Ну, что там у вас есть по Коту?

— Константин Николаевич Петров, вор-рецидивист, сорок девятого года рождения, кличка Кот. Последние три года безвыездно проживает в городе, руководит группировкой профессиональных преступников, ядро которой составляют уголовники Чистяков (Слон), Данилов (Крайний), Родионов (Рыжий), остальные — обычное сборище всяких уголовников…