Альберт Байкалов - Гражданский спецназ

Бедняга ко всему прочему порезал шею и спину обломками разбитого стекла.

Опустив его на пол и забрав пистолет, в последнюю очередь он развернулся к Марии Федоровне. Ей тоже досталось. Она сидела на полу, тяжело дыша широко открытым ртом. Одна рука ее до локтя была красной. Левой она держалась за грудь. Видимо, стало плохо с сердцем.

Он попытался взять ее на руки и вынести из кухни, но она засопротивлялась:

– Сначала нужно их связать.

Антон вернулся к лежащему под окном парню и убрал с него шторы. Лицо его было пурпурным. Веки набухли, а на губах уже появились пузыри. Второй лежал на животе, но наверняка его внешность не отличалась от внешности собрата по несчастью.

– Неизвестно, что теперь у них со зрением будет, – едва слышно произнесла Мария Федоровна.

– Не волнуйтесь, – успокоил он ее. – Они на вас жаловаться не станут. Ну, а если уж очень плохими будут, их спрячет тот, кто сюда отправил. Ему отработанный материал нет особой выгоды держать.

– Нужно вызвать «Скорую» и милицию, – вздохнула Мария Федоровна. – У них оружие, поддельные документы, плюс незаконное проникновение в чужое жилище. Нам ничего не грозит…

– Да вы что! – помогая ей перешагнуть через лежащего на выходе из кухни бандита, возмутился Антон. – Они убивать нас пришли, а вы «Скорую»!

– Антон. – В голосе Марии Федоровны появились металлические нотки. – Я не хочу, чтобы вы еще что-либо с ними сделали.

– Ладно, – неожиданно согласился он. – Они свое получили. Внизу их дружок поджидает, я попрошу его за ними подняться.

– Мутанты чертовы! Козлы! – Обхватив голову руками, вне себя от ярости, в одних спортивных штанах и тапочках на босу ногу, Малахов метался перед машиной, в салоне которой, на заднем сиденье, сидели два похожих друг на друга Фрэдди Крюгера.

Вершинин и Конопинский никак не реагировали на то, что говорил шеф. Любое движение или даже попытка открыть глаза причиняли дикую боль.

Привезший их парень виновато переминался с ноги на ногу, прикрывая рукой нижнюю часть лица. Судя по огромному отеку на челюсти с обеих сторон, она у него была сломана, и он опасался, что вышедший из себя Малахов, срывая на нем злость, еще раз двинет по ней.

Когда Филиппов подошел к машине, он преспокойно дремал, поэтому не сразу узнал постучавшего в окошко человека и, доверчиво открыв дверцу, высунул голову. Только обработав ему челюсь, тот объяснил, что нужно забрать опившихся чаем товарищей…

– Как, говоришь, все получилось? – Малахов развернулся в его сторону. – Чаек они сели пить, а бабка их кипятком по мордасам. Хорошо! А откуда Филиппов взялся? Вместе сели?

Парень виновато пожал плечами и отвел взгляд в сторону.

– Не знаю, – он покосился на подельников. – Они говорить не могут.

– Знаешь, где дом Боброва?

– Который? – заметив по интонации, что Малахов немного стал остывать, спросил парень и поспешил уточнить: – У него их два. Тот, который… ну, в общем, где Лучка с пацанами завалили?

– Какого Лучка?! С какими пацанами? – вспылил было вновь Малахов, но на смену гневу и ярости вдруг пришли апатия и безразличие. – Вези их туда, пусть сидят и никуда не высовываются, а утром…

– Может быть, в ожоговый центр все-таки и прямо сейчас, – осмелился предложить парень.

– Делай, что хочешь, – махнул рукой Малахов и поплелся в дом.

– Ну, что? – Закутанная в халат Наталья стояла, прислонившись к стене коридора.

Закрыв за собой входную дверь, он молча прошел мимо нее на кухню и, достав бутылку коньяка и рюмку, уселся за стол.

Она бесшумно вошла следом и, зевнув, присела рядом.

– Мне кажется, пока он до нас не доберется, не успокоится, – опустошив залпом рюмку, поморщился Андрей.

– Как ты думаешь, чего он добивается? – Пешехонова вопросительно посмотрела на Малахова.

– Неужели непонятно? – Он поднял на нее удивленный взгляд. – В гробу обоих хочет увидеть…

– Сколько же в нем злости, – поежилась Наталья. – В одиночку нагнал страха на такую ораву – это уметь надо. Я бы не прочь увидеть его своими глазами.

– Не переживай, – усмехнулся Андрей. – По тому, как развиваются события, у тебя, я думаю, будет такая возможность.

Они просидели так всю ночь. Малахов практически в одиночку опустошил бутылку коньяка, но алкоголь не брал. Напротив, он только усилил чувство опустошенности и безысходности.

Уже было светло, когда Андрей отправился в спальню. Докурив сигарету, за ним последовала и Пешехонова.