Альберт Байкалов - Победу ни с кем не делим!

Илья замолчал. Барбара посмотрел на него и увидела, что на его глаза навернулись слезы.

– Если вам тяжело вспоминать, не надо говорить…

– Нет, вы должны. Слышите! Вдруг я умру? Из леса выскочил мой сын. Он с палкой бросился на них. Они убили…

Барбара потупилась. Она была не в силах смотреть, как этот человек терзает себя воспоминаниями.

– Меня потащили дальше. Там на дороге камни. Одежда изорвалась, – он показал на себя. – Это я снял с убитого. Он тоже русский.

– Вас было двое? – зачем-то спросила она.

– Сейчас… – Он нахмурился, собираясь с мыслями. – Меня дотащили до центра села и бросили. Я был без обуви, она слетела, штаны сползли. Все тело в крови… Грузины сорвали всю одежду, обзывали «русской собакой». Потом притащили еще семь человек. Нас погрузили в машину и повезли в Грузию. Мы проехали Гори. Здесь, недалеко, съехали в лес. Потом нас вели пешком к реке. Там заставили мыться. Вода была холодная. Кто как мог, привел себя в порядок. Тогда грузинские солдаты стали раздавать нам форму русских. Они не скрывали, что нас убьют и положат рядом с деревнями, где вырежут все население…

– Так вот оно что! – протянула Барбара.

– Я преподаватель истории, – он вздохнул, – только фашисты могут сравниться с Саакашвили и его солдатами.

– Что было потом?

– Один человек отказался одеваться, – Илья показал на себя. – Это его одежда. Они убили его тут же и бросили в реку. А я и еще несколько человек побежали. Не знаю, как у меня получилось. Все болело. Но когда хочешь жить, пойдешь на все. У меня еще есть надежда, что жив младший сын. Ради него я сделал так. Грузины стали стрелять, но не попали в меня. Все остальные погибли. Потом, когда увезли тех, кто не смог бежать или не был убит, я вернулся и переоделся.

Некоторое время оба молчали. Потом Барбара протянула руку и взяла его ладонь.

– Простые американцы не знают правду…

– Думаете, грузины знают? – с горечью в голосе спросил он. – Какой-то мальчишка пришел к власти и стал решать, кому жить, а кому умереть. Никто не имеет такого права. Только Бог. Разве много надо простому человеку? – он вопросительно уставился на нее. – Вы видели, как живут люди. Небольшой дом, семья, сад, работа. Нам не надо дворцов и самолетов. Но почему должен погибать мой сын, а этого выродка дети жить?

По спине Барбары побежали мурашки.

Антон дежурил первым. Через час он уже был вынужден окликнуть Дрона, который устроился в небольшом углублении между кустами. Глаза слипались, а предметы стали двоиться. Это опасно. Нельзя терпеть и пытаться справиться с таким состоянием. Нужен отдых. Небольшой, но его будет достаточно, чтобы потом продержаться еще. Некоторое время Василий бдительно нес службу. Потом Антон снова сменил его. Через час они опять поменялись. Антон проснулся оттого, что правую половину лица стало припекать солнце.

Он огляделся. Местность нельзя было назвать идеальной для работы. Островки леса чередовались с открытыми участками. Заросли кустарника, из которых словно наконечники копий торчали пирамидальные тополя, упирались в виноградники. Справа шоссе, соединяющее Игоети и Каспи. Оба села можно было увидеть, если встать. Группа разместилась как раз на половине пути между ними, на одном из самых высоких холмов.

Дрон услышал возню и оглянулся. Подмигнул и снова уставился в свой сектор.

– Обстановку доложи, – напомнил Антон.

– За все время проехали четыре машины в направлении Каспи. Обе легковые. Одна санитарная в сторону Игоети. Сейчас я ее наблюдаю по дороге на Гори.

Антон проследил за его взглядом. Действительно, шоссе, у которого они ночью попали в засаду, было с этого места видно как на ладони.

– К месту боя никто не приезжал? – заранее зная ответ, все же на всякий случай уточнил он.

– Нет, – подтвердил его предположение Дрон.

– Гори не бомбили? – Антон посмотрел в направлении города.

– Тишина. Если не считать артиллерии. Под утро всполохи были. «Град» работал где-то южнее Цхинвала.

Антон быстро свернул прорезиненный коврик и закрепил его на рюкзаке. Потом вынул упаковку с салфеткой, пропитанной специальным, не имеющим запаха дезинфицирующим и освежающим составом. Снял перчатки. Протер лицо, шею руки. Скомкал, приподнял кусок дерна и сунул под него салфетку. Прихлопнул для верности сверху ладонью. Вынул банку консервированной с мясом перловой каши, снял упаковочную фольгу. Пока работал ложкой, закипела на горелке с сухим спиртом кружка воды. Высыпал туда питательный порошок и сухофрукты. Пока это варево настаивалось, спрятал банку, убрал горелку и посмотрел на часы. Скоро девять. Каждый в общей сложности спал около полутора часов. Пора было действовать.