Альберт Байкалов - Победу ни с кем не делим!

– …Козел…

– У-у, шайтан, – протянул Шаман.

Не сводя взгляда с ложбинки, Антон пытался понять, что происходит. Наконец сквозь шум прорезался голос Дрона:

– Филин, это Дрон, гиви отходят!

– Понял, – Антон направил в сторону ложбины ствол своего «Винтореза» и тут же увидел двух грузинских солдат. Они шли по дну заросшей мелким кустарником и травой ложбины. Материал, из которого были сшиты панамы и форма американского производства, выделялся на зеленом фоне. Он был желтее. Рисунок состоял из крупных, размытых пятен разного цвета с нанесенными поверх мелкими черточками, и больше подходил к пустынной местности Ирака.

«Чего не сделаешь в угоду американским покровителям?» – язвительно подумал Антон, стараясь по привычке не смотреть прямо на размалеванные гримом лица. Взгляд можно почувствовать. Антон знал это по собственному опыту. За первой парой замелькали среди кустов еще. Все шло по сценарию. Грузины отходили относительно организованно. Меняясь местами, они прикрывали друг друга, правда, пока без стрельбы, лишь направляя оружие в сторону треска очередей. Было понятно, что они не хотели раньше времени обозначить пути отхода. Все-таки чувствовалась определенная подготовка.

– Кот! – Антон оттопырил нижнюю губу и сдул ползущую по кончику носа букашку. – Пропускаешь первую пару за сектор и работай мину!

– Понял!

Грузины уже поднимались наверх. Антон прицелился в колено рослому, с одутловатым лицом солдату:

– Это, Филин, мой левый. Калечим, – палец плавно надавил на спуск. Приклад привычно ударил в плечо. Почти одновременно, эхом, раздался хлопок справа. Оба солдата полетели на землю. Едва они скорчились на траве, как овраг треснул клубами рыжей пыли, замелькал мелкими камнями, прошлогодней листвой и клочьями травы. С небольшим интервалом Кот подорвал вторую мину. Она была разряжена в пустоту. Кто уцелел, тот уже успел укрыться. Вторым ударом они добивались большего психологического эффекта. На фоне прицельного огня с тыла и атакой во фланг грохот разрывов должен был деморализовать противника. Едва перестали падать на землю сорванные осколками и взрывной волной ветки и листья, как окрестности огласили крики раненых. По распадку заметались тени. В одну такую Антон дважды выстрелил. Со всех сторон доносились хлопки «Винторезов». Ошалевшие и контуженные, ослепшие и ничего не слышащие солдаты в полной мере вкусили ужасы настоящего боя.

– Прекратить огонь! – скомандовал Антон. – Дрон!

– На приеме.

– Доложи обстановку.

– Вышли к позициям. Людей не наблюдаем. После подрыва продвижение прекратили. Раненых и убитых нет.

– Начинаем сближение, – Антон окликнул Банкета и махнул ему рукой. Тот кивнул:

– Москит, работаем!

– Филин, прикрой, – раздался голос Кота.

Антон боковым зрением заметил, как майор приподнялся и побежал. В этот момент один из раненых вскинул в его направлении винтовку. Антон, не церемонясь, выстрелил ему в голову. Кот залег, быстро переполз левее, направил в сторону оврага удлиненный глушителем ствол «Винтореза» и замер. Антон вскочил и перебежал к небольшой кочке. Едва коснулся земли, как к ложбине устремился Кот. Майор опустился на одно колено, давая командиру возможность осмотреться. Застреленный Антоном грузин застыл на животе, уткнувшись лицом в землю. Затылок был разворочен. Второй лежал на боку, обхватив колено. Боль не позволяла ему согнуть ногу, и он странным образом скрючился, пытаясь дотянуться до раны. Не тронутые гримом участки кожи были бледными. Нижняя губа тряслась, из полуоткрытого рта вырывались стоны.

Антон отбросил в сторону оружие грузина, присел на корточки, быстро обыскал раненого, потом взял его за подбородок пальцами и тряхнул:

– Как тебя зовут?

Вместо ответа грузин замотал головой.

– Хорошо. – Антон увидел, что Кот уже начал спуск, и тогда двинул пленнику по голове прикладом. Неизвестно, сколько еще продлится зачистка, а оставлять в тылу врага, который в сознании или не связан, опасно. Антон перебежал дальше. Кот тем временем перевернул ногой труп убитого грузина, огляделся. Присел на корточки. Не забывая смотреть по сторонам, похлопал по карманам. Не обнаружив документов, шагнул в сторону, обходя убитого, и неожиданно, вскинув ствол, несколько раз подряд выстрелил в направлении деревьев, одновременно падая на бок. Так бывает, когда в последний момент видишь готового убить тебя врага. Антон ясно различил вскрик и причитания на непонятном языке. Вдруг густой кустарник, росший на самом дне ложбины, затрещал, словно кто-то грузный полз через заросли на четвереньках. Верхушки кустов заходили из стороны в сторону. Антон повернулся на звук. Из зарослей, волоча за собой внутренности, выполз еще один раненый. Набухшая и потемневшая от крови форма свисала клочьями и дымилась. Раненый повернул обезображенное лицо в сторону Антона. Один глаз отсутствовал, нижнюю часть лица снесло. По всей видимости, он был ближе всех к сработавшей мине.