Альберт Байкалов - Взрыв в честь президента

Они вновь воспользовались такси и вскоре стояли у дверей квартиры, где жила мать Жанны. Антон надавил на кнопку звонка. В тот же момент сзади раздались шаги. Дрон негромко присвистнул. Антон обернулся. Сверху, направив на них пистолеты, спускались два грузина. Одного Антон узнал сразу, это был Шота. В полумраке его солнцезащитные очки выглядели нелепо. Второго видел впервые. Одновременно Антон вдруг заметил, что «глазки» соседних дверей на площадке заклеены. Он чертыхнулся про себя, уже примерно догадавшись, что задумали бандиты. Снизу хлопнула дверь. Кто-то стал быстро подниматься по лестнице. Не опуская пистолета, Шота посмотрел вниз:

– Давай быстрее!

На лестничной клетке появился Таймураз. Остановившись перед последним пролетом, он тоже вынул пистолет и щелкнул предохранителем.

Антон сокрушенно вздохнул. Фокус с использованием приемов бесконтактного боя здесь уже не пройдет.

– Заходите в квартиру, – между тем приказал грузин, который на пару с Шотой спустился сверху.

Антон толкнул спиной дверь. Она оказалась не запертой. Не сводя взгляда с направленного на него пистолета, он стал пятиться. Сзади он ощутил еще чье-то присутствие. Едва Антон оказался в прихожей, как Шота и незнакомец направились следом. Антон оглянулся, и в тот же момент ему показалось, что в голове соприкоснулись друг с другом два высоковольтных провода…

Выплывая облаком пульсирующей боли из непроглядной, маслянистой темноты, Антон некоторое время не понимал кто он и где находится. Потом отчего-то ему показалось, будто он лежит на путях в метро, а сверху проносится состав. Только почему так тихо стучат колеса? Это же бьется сердце, неожиданно осенило его. В тот же момент Антон ощутил ладонью рифленую рукоять. Странно. Стал чувствовать лежащий на спусковом крючке палец. Почему в руке пистолет? Сознание и возможность восприятия окружающего мира возвращались быстро. Судя по всему, он лежал на животе, повернув голову влево. Антон разлепил веки и осторожно перевернулся на спину. В правой руке действительно был пистолет с навернутым на ствол глушителем.

– Что за чертовщина? – прошептал он. – Откуда это?

Антон медленно приподнялся на локтях. Пол качнулся и поплыл. К горлу подступила тошнота. Ему стало плохо. Он зажмурился и снова открыл глаза. Со второй попытки встал на четвереньки. Как оказалось, он лежал в дверях ванной комнаты. Завалившись на бок, в углу, у раковины, в луже крови сидела Жанна. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – она мертва. На груди большое алое пятно, глаза открыты.

– Блин! – Не чувствуя боли, Антон сел.

Из коридора донеслись шум и голоса. Раздался грохот. Он обернулся. В какой-то момент ему показалось, что лопнули глаза. Когда Антон обрел способность видеть, то вновь оказался прижатым лицом к полу. Все это сопровождалось хрустом суставов и нечеловеческой болью. Кто-то прыгнул на него сверху и завернул правую руку за спину. Тут же он охнул от боли в запястье. Пистолет у него забрали и похлопали по левому плечу. Понятный на всех языках знак. Антон безропотно вытащил из-под себя вторую руку и дал застегнуть на ней наручники. Его поставили на ноги, выволокли в коридор и прижали грудью к стене.

– А дружок его что? – раздался голос.

Краем глаза Антон увидел несколько бойцов ОМОНа в масках и мужчину в гражданской одежде, который убирал в закрепленную под мышкой кобуру пистолет.

– Дружок, видимо, хотел предотвратить расправу, но этот гад его грохнул.

По мере того как до Антона доходил смысл сказанного, ему становилось все хуже. Значит, грузины убили Жанну и Дрона из пистолета, который потом вложили ему в руку. Все хорошо продумано. Он пытается убить бывшую супругу, но за нее вступается приехавший вместе с ним товарищ. Тогда он стреляет в него, потом в Жанну. Но товарищу хватает сил в последний момент напасть сзади и нанести удар, который выключает его до приезда милиции.

– Второй живой, – неожиданно засуетился один из омоновцев. – Врача надо!

Антон облегченно перевел дыхание. Его крепко прижимали за шею, и он не мог видеть, что творится на полу.

– В зале труп с признаками окоченелости, – раздался голос.

– Понятых зови! – распорядился тот, что в гражданке.

Омоновцы расступились. В коридор вошли мужчина и женщина.

Антона препроводили на кухню, причем сделали это так, что потемнело в глазах. Сначала ему двинули под ребра в область печени, потом скованные сзади наручниками руки резко дернули верх. Он вскрикнул и согнулся, практически коснувшись лицом собственных колен. На кухне его усадили на стул.