Иван Стрельцов - Черная смерть

— Добрый день, — выставив перед собой пистолет вежливо поздоровался Николай. — Как говорят в американских боевиках, «делайте, что вам прикажут, и никто не пострадает».

— И что нам делать? — собрав всю выдержку в кулак осторожно спросил командир корабля.

— Для начала свяжитесь с диспетчером и передайте ему хайджекинг, после чего поворачиваете борт на юго-восток, и через полчаса мы садимся на аэродроме Лукина. Ну а дальше посмотрим. Ясно?

— Пока ясно, — согласился пилот.

— Вот и славно, — кивнул Николай и приказал вошедшему Конвою: — Присмотри пока за летной командой, и после короткого раздумья добавил: — Девчонку в салон не выпускай. — После чего вышел из кабины.

В салоне по-прежнему стояла гробовая тишина, пассажиры, напуганные увиденным двойным убийством, молчали, ожидая «официального объявления своего положения». Закончив все «организационные» вопросы, Николай решил сделать заявление.

— Дамы и господа, самолет захвачен, — обыденным тоном объявил Кухарь. — Как вы уже успели понять, мы — люди серьезные, — он кивком головы указал на остывающие трупы рубоповца и девушки. — Я буду говорить один раз, ведите себя спокойно, и вскоре всех вас отпустят, в случае неповиновения уговаривать и успокаивать вас никто не станет. Если есть вопросы — задавайте их сейчас.

— Мы парламентарии и обладаем гарантированной неприкосновенностью, — неожиданно взвизгнул Правдин, сидящий в полуметре от Николая. Он, как руководитель парламентской делегации, не имел права промолчать.

Кухарь смерил Правдина внимательным взглядом и слегка скривил губы в усмешке, он не смог скрыть улыбку. Как и Скок, Николай хорошо знал его по Чечне, правда, в отличие от Степана лично с Сергеем Анатольевичем знаком не был. А вот идея использовать Правдина в качестве посредника в переговорах с братьями Максуровыми и местной госбезопасностью принадлежала лично ему. Хотя об этом факте правозащитнику ничего известно не было.

— Неприкосновенность тебе могут гарантировать твои депутатские кореша от ментов, чекистов и прокуратуры. Но никак не от людей, которые перешагнули через реку под названием «Закон». И знаешь почему? — по-прежнему усмехаясь, спросил террорист, вынимая из пиджака пачку «Парламента». Прикурив сигарету, с наслаждением затянулся и продолжил:

— Потому что эти люди положили с прибором на закон и на законодателей. Теперь же, когда мы разобрались с неприкосновенностью, дам тебе, как обычному заложнику, дельный совет. Знаешь, жизнь дается только один раз, и прожить ее надо до естественного конца. И труп министра отличается от трупа бомжа только пышностью похорон. Уяснил?

На последнее пояснение Кухаря Правдин не решился возразить. Выпустив ароматный клуб дыма, главарь обратился к Спотыкачу:

— Иван (все равно родные имена скоро сменят другие), подбери-ка четырех мужиков, скоро будет для работа.

— Сделаем, — авторитетно пообещал Спотыкач.

План по захвату самолета оказался удачным, потому что был рассчитан до мелочей и просчитан до минуты.

Едва диспетчер узнал о вооруженном захвате авиалайнера, как тут же с натужным скрипом начали крутиться шестеренки машины под названием «антитеррористические мероприятие». Ситуация к тому же осложнялась тем, что на захваченном самолете находилась иностранная парламентская делегация и депортируемый террорист. Неприятности получались международные, как говорится, два в одном. И добровольно совать голову в такую петлю (возглавить штаб по освобождению заложников) дураков не было. Поэтому пока искали «штрафника», авиалайнер вышел на радиомаяки Лукинской базы.

Комендант практически бездействующего аэродрома понимая, чем может окончиться его отказ на посадку, разрешил самолету приземлиться и немедленно отдал приказ поднять по тревоге роту охраны аэродрома. «Ту-154» мягко коснулся посадочной полосы, делая инерционный пробег, когда коменданту доложили, что неизвестный грузовик «ГАЗ-66», прорвав ограждения, на предельной скорости мчится к взлетно-посадочной полосе.

— Ясное дело, на рандеву с террористами, — пробормотал угрюмо комендант, седой, мрачный полковник, которому до ухода на пенсию (внезапно оказавшегося вопросом) осталось всего полгода. В душе он проклинал госбезопасность, милицию и всех, кому положено бороться с терроризмом и которые сбросили этот опасный груз на его плечи. Из огромного окна на диспетчерской вышки было хорошо видно, как к остановившемуся самолету стремительно приближался тупорылый «газон».