Иван Стрельцов - Псы войны

О каком часовом? — непонимающе спросил Ренат. Я вам говорил все, о чем вы спрашивали, все, что я знал. О бункере я просто забыл, им никто не пользовался. А про плотину я ничего не знал, меня это не интересовало, меня заботили лагеря и транспортировка наркотиков от железной дороги к лаборатории и обратно. Меня занимало именно это, а не мелиорация и технология добычи самородного золота. Вам это ясно, Кольцов, вам всем это должно быть ясно…

Голос Тафулина сорвался на крик, Кольцов приложил указательный палец к губам и прошептал:

— Тафулин, не надо кричать, криком сейчас ничего не докажешь, абсолютно ничего. Вы это поняли, Тафулин?

— О да, да… я понял…

Подошел Лаптев. Встав за спиной Кольцова, он вытащил из кобуры свой «парабеллум». Раздался щелчок оттянутого затвора. От этого звука Тафулин весь сжался.

— Слушай, что с ним церемониться? — Лаптев направил ствол пистолета в лицо татарину. — Мавр сделал свое дело, мавр может уходить…

Глеб отвел в сторону его руку.

— Спрячь свой пистолет, пусть пока живет. — Он повернулся лицом к Лаптеву и сказал так громко, чтобы слышал Тафулин: — Но, если он снова что-то забудет или станет хитрить, ты поможешь «мавру» уйти.

— Нет проблем! — оскалился пулеметчик.

— Интересно, а золото как экспортируют? — задумчиво произнес Ветеран. Этот вопрос был обращен к конкретному человеку.

— Золото с приисков доставляют вертолетами, оттуда во Владик, а затем самородки перевозят в Штаты. Их дальнейшая судьба мне неизвестна, — ответил Ренат — юлить не было смысла. Его жизнь зависела от любого из этих людей. Тафулину не приходилось уповать ни на закон, ни на силу синдиката, которому он служил, ни на взятку или адвоката-проныру. Человеку, долгие годы плевавшему на человеческие устои, жившему вне закона, теперь довелось увидеть и оборотную сторону этой медали. Из серьезного бандита, перед которым трепетали даже бригадиры, не говоря о рядовых «быках», он превратился в жертвенного барана. Если наемникам покажется, что Ренат не до конца с ними искренен, ему без лишних слов прострелят голову или перережут горло. А может, взорвут грудь, как тому бедняге.

— Интересно, если на государственных приисках с их навороченными системами безопасности воруют, то что мешает вашим людям воровать золотишко? — продолжал спрашивать Татенков.

— У нас немного другие порядки. Если кто-то попадется на крысятничестве, его кончат сразу, на месте. И труп будет валяться там неделю, чтобы все старатели и охранники видели, как поступают с крысой!

— Сурово, — задумчиво констатировал Ветеран и со вздохом добавил: — Но справедливо.

Сумерки сменились темной ночью, постепенно в лагере наемников все утихло. Все, кроме заступившего на пост Татенкова, спали.

На следующий день наемники принялись оборудовать свою стоянку под лагерь, где они должны будут провести не один день.

Татенков с Улнисом устанавливали сигнальные мины, остальные натягивали вверху брезент, чтобы с воздуха не заметили пламя костра. Собирали на ночь хворост. Михеич с Кольцовым провели разведку запасного выхода. Но эта попытка не увенчалась успехом: пробраться через колючие кусты оказалось невозможно.

— Жаль, конечно, что запасного хода нет, — проговорил Глеб, протягивая проводнику сигарету. — Но, с другой стороны, никто не сможет к нам подобраться с тыла.

— Тоже хорошо, — бодро вставил тот, закуривая.

Глеб рассмеялся, и они вернулись в лагерь.

Мулы жевали овес, уткнувшись мордами в свои мешки, за ними открывалась панорама лагеря наемников.

Из темноты вынырнул Болонидзе.

— Аллах акбар, — произнес грузин на мусульманский манер и поднял правую руку в знак приветствия. Увидев Вано, все радостно заулыбались, сдвинулись, уступая ему место возле костра. Кольцов посмотрел на грузина, тот едва заметно кивнул. Донцов протянул ему пластиковый стакан с едва теплым кофе.

— Ну, что расскажешь, кровожадный следопыт, посланец призрачного Востока? — начал подтрунивать над Болонидзе Улнис.

Выпив залпом свой кофе, Вано с удовольствием потянулся и промурлыкал:

— Не переживай, малэнький, все хорошо. Я честно отрабатываю свои деньги. — Заметил, что все смотрят на него с любопытством. — Парень попался, вах, какой резвый, бежал, как страус, весь день без отдыха. Я его нашел под утро, спал в кустарнике. Видно, сильно устал, ни на что не реагировал, пока горло не перерезал. Тогда только задергался, и то ненадолго. Обратно добрался без приключений, — коротко рассказал Вано.