Иван Стрельцов - Псы войны

Наконец все было закончено, и, пока мулы сонно жевали овес, наемники отправились в свои номера переодеться в дорогу. Глеб в это время разговаривал с хозяином гостиницы. Круглолицый якут лет пятидесяти, с плоским сморщенным лицом, напоминавшим засушенный лимон, держа худые узловатые руки на впалом животе, сокрушенно говорил:

— Плохой экспедиция, бедный экспедиция. Плохой экспедиция, совсем плохой.

Глеб посмотрел на часы, усмехнувшись, похлопал старика по плечу, весело сказал:

— Пока, Надымыч, нам пора, а на вертолет у нас действительно нет денег.

— До сви-да-ни-я, — поклонившись, по слогам сказал старый якут и, хитро подмигнув, добавил: — Вернетесь из тайги, заходи.

Глеб искренне рассмеялся и пошел к выходу. Возле двери его ждал невысокого роста коренастый сибиряк-старовер Василий Михеевич Рогов. Месяц назад его нанял Кутепов через своих высокопоставленных знакомых. И, как утверждал Николай Ильич, это был тот самый проводник, какой им нужен: он прекрасно знал здешние места.

Кавалькада из десяти навьюченных мулов вытянулась из заднего двора гостиницы. Мулов под уздцы вели «солдаты удачи», небрежно экипированные в разноцветные туристские наряды. Увидевшие их немногие прохожие вряд ли подумали, что это не научная экспедиция.

Выйдя на городскую окраину, Кольцов дал команду сесть на мулов. Верхом их путешествие значительно ускорилось. Во второй половине дня они уже глубоко проникли в тайгу. Дорог здесь почти не было, так, еле заметные тропинки. Пришлось снова идти пешком. Проводник Михеич был в кирзовых сапогах с закатанными голенищами, в которые были заправлены мешковатые штаны, и выгоревшей красной байковой рубахе, перетянутой самодельным кожаным ремнем. За плечами у старика висел небольшой вещмешок, а на правом плече допотопная японская винтовка. Редкие белесые волосы прикрывала потертая кепчонка. Старик вел караван только ему известной дорогой. Наконец они вышли на небольшую поляну. Михеич повернулся к Кольцову и сказал:

— Здесь, хозяин, — и едва уловимым движением снял с плеча винтовку. Это движение насторожило Глеба, рука скользнула к кобуре, а про себя подумал: «Прекрасное место для засады, и никто не узнает…» Но прошла минута, другая, ничего не происходило. Проводник поставил свою винтовку под дерево и растирал затекшее плечо, остальные, видя, что привал, тоже разминались. Глеб осмотрелся вокруг — девственный лес, ни одного следа живого существа, тем более никаких следов тайника.

— Михеич, а ты не ошибся? — спросил Кольцов, глядя в упор на проводника.

Проводник не отвел своего взгляда, лишь как-то по-детски улыбнулся и ответил:

— Тот, кто получает хорошие деньги, никогда не ошибается, хозяин.

— Так где же тайник? — уже теряя терпение, спросил Кольцов. Михеич пошел в конец поляны в тень небольшой ели, туда, где буйно разросся папоротник. Наклонившись, он вытащил из земли кусок стального тросика, потащил его на себя, тут же кусты папоротника разъехались, образовав в земле отверстие. Кольцов поспешил к проводнику. Стоя возле отверстия, он посветил фонарем, луч света выхватил из темноты аккуратно сложенные контейнеры.

— Шлосов, Лаптев, Гудыма, Донцов, — скомандовал Кольцов, — развьючивайте мулов. Продукты и спальные мешки в одну сторону, весь прочий хлам в другую. Остальные будут заниматься изыскательской работой. Надо побыстрее опорожнить тайник. Ну, живо, что стоите, начали, — рявкнул он на свою команду.

Затем повернулся к проводнику:

— Михеич, ты пока походи посмотри, чтобы посторонних не было вблизи.

Старовер удивленно пожал плечами, дескать, откуда здесь посторонние, но перечить не стал, взял винтовку и растаял в зарослях.

Тем временем наемники начали перевоплощаться из ученых-натуралистов в суперсолдат. Пока Шлосов со своей группой распрягал мулов, остальные извлекали из тайника контейнеры, запаянные патронные цинки, большие тяжелые ящики. Все происходило в полной тишине. Эти люди знали, что им делать и как, и лишние слова были только помехой. Когда тайник был опустошен и мулы освобождены от своей поклажи, только тогда Кольцов подал новую команду.

— Сейчас все занимаются вооружением и экипировкой.

Через минуту поляна наполнилась скрежетом вскрываемых контейнеров и ящиков. Из них вынимали, еще в смазке, винтовки, автоматы, пулеметы… Все эти образцы стрелкового оружия тут же приводили в боевую готовность. Снимали пропарафиненную бумагу, в которую оружие было завернуто, очищали от смазки. Затем оружие разбиралось, смазывалось и наконец снова собиралось, проверялся ход затвора, курка. После чего укладывали оружие на брезент, а Глеб проверял наличие. Четыре автомата «АКМ» и легкий пулемет «РПК» поблескивали вороненой сталью на солнце. Рядом, опершись на сошки, стояли два пулемета Калашникова, возле них лежали угловатые обрубки четырех израильских пистолетов-пулеметов «узи». Глядя на них, Глеб улыбнулся: «Любит Ильич заграничные штучки, где он их только достает». Дальше лежали кобуры с западногерманскими пистолетами «парабеллум» и десяток зачехленных ножей разведчиков. В стороне от стрелкового оружия располагался штабель ядовито-зеленых труб — одноразовые гранатометы «муха». Мысленно отметил про себя Кольцов — два десятка. За гранатометами лежали еще три трубы, но большего калибра — реактивные огнеметы «шмель».