Стивен Хантер - Я, снайпер

Банджакс понял, что его отымели по полной. Обвели вокруг пальца и уничтожили, и он добровольно шагнул в ловушку.

— Дэвид? — Это была секретарша главного редактора. — Дэвид, Мел хочет вас видеть.

— Ну, я…

— Дэвид, немедленно, — настаивала секретарша, и ее тон красноречиво говорил: «Дэвид, вон отсюда!»

Свэггер лежал в темноте, он был полностью сосредоточен и даже не думал о сне. Он свернулся клубком на койке, лицом к стене, под тонким одеялом; в дальнем углу комнаты работала камера видеонаблюдения, сигнализируя своим красным глазом. Боб выжидал, когда его мучители выберут часового, а сами улягутся спать.

Его запястья были стянуты прочной пластмассой гибких наручников, какую не берет большинство лезвий; требовалось приложить усилие, чтобы перекусить ее кусачками. Одно запястье лежало на другом, пальцами правой руки Боб дотянулся до указательного пальца левой и начал осторожно отрывать полоску лейкопластыря. Этот процесс усложнялся тем, что руки были за спиной, действовать приходилось в темноте, распухшими, бесчувственными пальцами. Но Бобу наконец удалось подцепить край лейкопластыря и, работая сосредоточенно и упорно, освободить основание пальца. Там, погребенная в коже, вгрызшаяся в плоть, была намотана режущая проволока длиной несколько дюймов, такую используют при некоторых хирургических операциях. Боб стянул моток, провел по нему пальцами, распрямляя и очищая от спекшейся крови, а затем — опять же выворачивая суставы под неестественным углом, растягивая связки, орудуя непослушными руками, — перекинул проволоку через пластмассу наручников, поймал концы большим и указательным пальцами обеих рук и принялся пилить.

Это было непросто. Боб чувствовал, как его кожа становится липкой от пота. Он старался замереть в темноте комнаты, прикинуться, что спит. Тем временем пластмасса упорно не желала поддаваться, проволока постоянно соскальзывала. То и дело один конец вырывался из пальцев и скручивался, подчиняясь пружинящей силе, обусловленной долгим пребыванием в намотанном состоянии. Боб полностью сосредоточился на своем изнуряющем занятии, стараясь заставить пальцы повиноваться, проволоку держать туго натянутой, врезая ее в пластмассу, а тело сохранять неподвижным для того, кто наблюдает за ним по монитору. Долго, невыносимо долго Свэггеру казалось, что у него ничего не получится, ничего не получится, черт побери, ему никогда не удастся добиться от проволоки…

И вдруг это произошло. Боб так и не понял, почему именно сейчас, а не минутой раньше или минутой позже. Каким-то образом он проделал на гладкой поверхности пластмассы углубление, за которое зацепилась проволока, Боб нашел нужное положение рук (хотя они ныли, словно раздавленные тисками) и, окрыленный этим маленьким успехом, начал пилить. В едином порыве Боб разделался с гибкими наручниками меньше чем за двадцать минут.

Вся хитрость заключалась в том, чтобы устоять перед соблазном тотчас скинуть оковы и размять затекшие руки, растереть ноющие запястья. Боб лежал неподвижно, дышал ровно и ждал.

Время шло.

Никто не ворвался в комнату, не избил его до потери пульса и не заковал в железные кандалы.

Боб пошевелился, развернулся, по-прежнему держа за спиной руки, теперь уже освобожденные. Согнувшись пополам, он накинул проволоку на гибкие наручники, стягивающие щиколотки. На этот раз Боб сразу же принял нужное положение; кроме того, проволоку можно было не зажимать, а обмотать вокруг пальцев. С наручниками он покончил в пять минут.

Боб подобрал под себя ноги, получая доступ к высокому левому ботинку, точнее, к шнуркам, которые, казалось, обременены дополнительной тяжестью. Так оно и было; из каждого Боб вытащил по двухдюймовой титановой игле толщиной в миллиметр, особо прочной и негнущейся. И снова он прислушался: нет ли звука шагов, грохота распахнутой двери, не появились ли ирландские громилы с кулаками и дубинками, готовые за подобную дерзость превратить его в мочалку. Но все было тихо.

Так, теперь важный вопрос. Тот тип, что сидит у монитора, заснул? Или лишь дремлет? Он смотрит телевизор или листает старый номер «Плейбоя»? Может, наслаждается тщетными усилиями Свэггера, позволяя ему проникнуться надеждой, до тех пор пока не придет время ее сокрушить?

Закаленный в боях рассудок Свэггера гнал сомнения прочь. От них все равно никакого толку, лишь целенаправленность притупится, а ему требуются скорость, решительность и внезапность.