Владимир Колычев - Отпусти браткам грехи

Он упал, но студенты позволили ему подняться. Он отошел назад, чтобы никто не остался у него за спиной.

– Ну, ты что творишь, мразь? – спросил один, показывая на окровавленного Кирилла.

Похоже, тот уже пришел в себя, сейчас присоединится к экзекуции. Этого Гарик ему позволить не мог.

Собравшись в ежиный комок, опустив набыченно голову, он бросился на ближайшего к нему студента. Тот встретил его серией ударов, но ему еще невдомек, что этим Гарика не остановить. Сейчас его могла усмирить только смерть, а кулаки и пятки – все равно что для танка картечь... Локтем в челюсть, коленкой в пах, удар головой, раз, второй...

Когда он пришел в себя, все трое лежали на земле. Двое без сознания, третий в себе, но даже не пытается подняться – в страхе отползает назад, куда-то за куст, опасливо поглядывая на разбушевавшееся чудовище.

Марина, обомлев, смотрела на Гарика, приоткрыв ротик. Такая нежная и такая беззащитная. Ее вид подействовал на него успокаивающе.

– И зачем ты этих на меня натравила? – сердито спросил он.

– Я не натравливала, – отрицательно качнула она головой.

– Но ты же хотела, чтобы они меня порвали...

– Нет... А может, и хотела... Достал ты меня, Серегин! Хоть из города беги!

Гарик закусил разбитую губу, немеющей рукой смахнул загустевшую кровь с рассеченной брови. Голова раскалывается после пропущенных ударов, нога покоя не дает, но более всего болит душа.

Не о чем ему было говорить с Мариной. Она все сказала, а он не знал слов, которыми он мог склонить ее на свою сторону. Осталось только уйти, оставив в компании удачливого Кирилла...

Хромая, он кое-как добрался до своей машины. Была надежда, что Марина догонит его, уедет с ним. Но не было ее. Зато к нему подошла Татьяна. Глаза большие, чуточку раскосые. И ясные: два карих солнышка из-под веселой челки. Высокая девушка, вровень с ним; худенькая, но ядрено сочная, фигуристая... Но при всех своих достоинствах она недостижимо проигрывала Марине...

– Ты уезжаешь?

Она и сама поняла, что ее вопрос прозвучал глупо. Но не смутилась, еще шире улыбнулась, оголив перламутр здоровых зубов.

– Да, – буркнул он, усаживаясь за руль.

Закрыл дверцу, завел мотор, но, коснувшись ногой педали «газа», чуть не взвыл от боли.

Он не проехал и пяти метров, остановился. Татьяна подошла к нему; глянув на его страдальческую гримасу, сама открыла дверцу.

– Что с тобой?

– Нога...

– Хочешь, я отвезу тебя?

Гарик посмотрел на нее из-под удивленно приподнятых бровей.

– Я умею.

«А почему бы и нет?» – подумал он. Если Марина остается с каким-то Кириллом, то почему он не имеет права увезти с собой Татьяну?... Если вдруг Марина питает к нему хоть какие-то чувства, то ревность всколыхнет их.

– Попробуй.

Он перебрался на пассажирское сиденье, но Татьяна не спешила сесть в машину.

– Я сейчас...

Она сбегала к костру, минут через пять вернулась с рюкзаком, аккуратно уложила его на переднее сиденье. Все это время Гарик посматривал назад, в сторону, где осталась Марина. Но ее не было... «Дрянь».

Татьяна рывком стронула машину с места. «Девятка» легонько дернулась, когда она переключилась на вторую скорость. Но переход на третью прошел гладко. Машина пошла ровно. Было видно, что вождение Татьяне дается с трудом: излишняя сосредоточенность, вытянутая вперед, поближе к лобовому стеклу, голова...

– Ездить где научилась? – полюбопытствовал он.

– У отца «семерка», учил ездить. И на права собираюсь сдавать.

– Умница.

– Знаю, – быстро глянув на него, кокетливо улыбнулась Татьяна.

– Со мной зачем поехала?

– Плохо тебе. С Кириллом дрался?

– И не только. Там еще двое. Были.

– А-а, Дима и Вадим. Его друзья...

– Аж неудобно как-то, – пренебрежительно усмехнулся Гарик. – Прямо избиение младенцев какое-то...

– Хочешь сказать, что ты их, а не они тебя...

– По-другому и быть не могло.

– Марина говорила, что ты зверь...

– Что? – всколыхнулся Гарик.

– То есть в хорошем смысле зверь, – спохватившись, уточнила Татьяна. – То есть я в хорошем смысле... А она...

– Что она?

– Она в плохом... Боится она тебя. И с парнями боится дружить, опять же из-за тебя. И Кирилла отговаривала...

– От чего?

– Любовь у них... А она боялась, что ты узнаешь об этом... А Кирилл сказал, что все равно. У него брат крутой. Да и сам он карате занимается, говорят, что черный пояс...

– Пусть он повесится на этом поясе... Что ты там про любовь говорила? – не в состоянии разжать челюсти, сквозь зубы спросил Гарик.