Иван Стрельцов - Бандитские игры

— Ты что, еще читаешь? — удивился я, это было что-то новое в биографии прибалта.

— Да так, газеты почитываю, философов, ну еще историю. Не все же водку трескать да по дорогам гонять, иногда и отдохнуть неплохо, книжку какую-то почитать. Потом думаешь: «Боже, сколько же я упустил в жизни».

— Зато пулеметчик ты хороший, — попытался я как-то подбодрить Владиса. Но он в моем участии не нуждался.

— Каждый делает то, что должен делать, — произнес Улдис, затем указал на сидящего напротив меня мужика: — Знакомься, Глеб, один из моих гвардейцев-афганцев, прапорщик погранец. Правда, очень недоверчивый к посторонним, да и к своим тоже, но надежный.

— Угрюмый, — проговорил новый знакомец и тут же опрокинул свою рюмку.

— Давай, Глеб, за встречу. — Владис поднял рюмку. Я обратил внимание, что после первого тоста разбойники пили уже беспорядочно. Было ясно, что скоро все перепьются.

— Слушай, Викинг, а если менты устроят облаву по району и выйдут на вашу базу, а тут «мертвы бжолы не гудуть». Ведь повяжут всех.

Улнис усмехнулся, выпил, затем достал из портсигара сигарету, закурил.

— Не повяжут, здесь целая система предупреждений, к тому же этот хутор оформлен как фермерское хозяйство. Никто не сунется сюда, а если и сунутся, пусть найдут. Тут схрон на схроне, как у бандеровцев.

— А если перепьемся? — не унимался я.

— Все не перепьются. Есть у нас и непьющие.

— Ну, успокоил, — со вздохом произнес я. Делать нечего, надо пить, авось действительно пронесет.

На этот раз в рюмке оказалась водка местного розлива, по внутренностям как наждаком прошлась.

— Закуси салом, — хрустя квашеной капустой, посоветовал Угрюмый, — сало домашнее, шкуру смолили соломой, а не паяльной лампой.

Я нацепил на острие вилки кусок бело-розового сала. После всех переживаний, голодного плена алкоголь начал действовать гораздо раньше, чем обычно. Изображение немного поплыло, в мозгу зашумело.

— Закусывай, Каскадер, — видя мое состояние, проговорил Викинг, накладывая в тарелку куски ветчины, жареной курицы, лохмотья квашеной капусты. И строго приказал: — Ешь.

— Влад, а чего ты не поедешь к себе в Прибалтику? — спросил я, прежде чем вцепиться в куриный окорочок.

— А что мне делать там, выслушивать от бывших кагэбешных стукачей, а нынешних национал-демократов, что я пособник оккупантов и иуда? А если вступят в НАТО, то парни из уже дружественного блока накрутят мне яйца спиралью Бруно за все хорошее в прошлом. Нет, покорнейше благодарю. Россия мне ближе и роднее по духу… Ладно, выпьем за дружбу. С каждым прожитым годом друзей становится все меньше и меньше. Не дай бог дожить до того дня, когда останешься совсем один.

Чокнулись, выпили, какая на этот раз была водка, уже не имело значения. Алкоголь терял вкус, раскрепощая пирующих. В горнице стоял гул, слышался то в одном, то в другом месте пьяный хохот.

— Да, наделал ты нам убытков, Каскадер, — буркнул Улнис, зажав в уголке рта окурок и снова разливая водку.

— Что, неучтенные расходы на банкет? — удивился я.

— При чем тут банкет?

— А что?

— Район плотно закупорен. Куда ни сунусь, везде менты с вояками. Была у меня пара «цветных» поводырей. Говорю, давай перегоним, те ни в какую, мол, ни одна фура без досмотра не пройдет. И точно, шмонают все машины сверху донизу. Что, думаю, за ерунда, тем более в соседнем районе тишь да гладь. На одном из заслонов натыкаемся на цербера Колодина и его прихлебателя. Я их, право, не узнал, так отделали капитана и младшего лейтенанта, прямо дуэт циклопа с Квазимодой, теперь понимаю, что визажист у них был столичный. А тогда стало ясно — фуры не пройдут, пришлось машины посылать через соседей. Вот какие убытки, дружище.

— Так что, вернуть тебе неустойку? — не понял я.

— Нет, — отрезал Викинг, — деньги здесь ни при чем. Сказал для того, чтобы в будущем ты не очень удивился, когда я появлюсь в Москве и тоже покуражусь. Будешь меня прикрывать.

— Долг платежом красен, — кивнул я, — только до Москвы ведь еще добраться надо.

— Завтра будем думать, как вам вырваться из этой облавы, — сказал Владис, снова беря бутылку. — А пока гуляй, душа.

Возле Угрюмого освободилось место, и его тут же занял невысокий крепыш с красным, обветренным лицом, которого я сегодня видел на посту у ворот. Он, видимо, только сменился и, радостно потирая руки, весело произнес:

— Я вижу, «кони пьяны, хлопцы запряжены». Эх, люблю повеселиться, особенно пожрать.

Он быстро наложил себе полную тарелку всякой снеди, подхватил двумя пальцами рюмку и, рявкнув что-то типа «со свиданьицем», опрокинул ее в рот.