Иван Стрельцов - Бандитские игры

— А откуда они у вас? — спросил я.

— Это посмертные маски принадлежали почетному гражданину нашего города скульптору Шандеровичу. Он долгое время работал в Москве. В середине тридцатых годов он вернулся в Хребет-Уральский, собираясь создать огромный скульптурный комплекс. Но не сложилось, Эдуард Абрамович скоропостижно умер, а эти маски передала его дочь в дар музею.

— Очень интересно, — проговорил я, прислушиваясь.

В тишине залов музея до меня донеслись торопливые приближающиеся шаги. Я немного развернул корпус, так, чтобы, не поворачивая головы, видеть соседний зал. Через минуту в зал едва не вбежал мой второй «топтун», молодой человек, по повадкам похожий на карманника. Ну, естественно, кого же посылать в музей, не пьяницу же бомжевитого вида или засветившегося внештатника.

«Студент», как я окрестил моего второго филера, убедившись, что я музей не покинул, стал изображать из себя любознательного горожанина. Ну-ну, пусть смотрит, только на расстоянии, сейчас наступает кульминационный момент моего посещения этой обители местной истории.

Мы прошли в зал Великой Отечественной, снова фотографии, муляжи образцов оружия, которое выпускали местные мастерские. В центре этого зала лежала большая книга в красно-черном бархате.

— Книга Памяти, — сообщила мне служащая музея, — в нее внесены все участники войны, ушедшие из нашего города. Все, кто ушел и не вернулся.

Отсюда мы вышли в последний зал. Это было огромное помещение, по-видимому, при прошлом хозяине здесь размещался танцевальный зал. Высокие потолки с люстрами из хрусталя, трехметровые окна с видом на большой сад. Экспозиция этого зала рассказывала о периоде с послевоенного времени до наших дней. Все то же: фотографии, картины, третьесортные экспонаты. Но в центре зала я увидел то, ради чего стоило потратить час на обход этого музея, — на огромном столе-постаменте стоял макет города Хребет-Уральский.

Приблизившись к макету, я удивленно спросил у служительницы музея:

— Это что, ваш город?

— Да, — с гордостью произнесла женщина, потом, спохватившись, спросила: — А вы не местный?

— Да, в служебной командировке, — нарочито громко сказал я, как бы подтверждая подозрения следящих за мной, что я заезжий ревизор. Филер едва не попался мне на глаза, тоже сунувшись сюда, но все же успел отпрянуть. Теперь можно было поговорить со старушкой на интересующую тему.

— И что, на этом макете все улицы города? — спросил я с ноткой явного недоверия.

— Конечно. Вот смотрите, — костлявый палец уперся в квадрат с колоннами по бокам, стоящий позади памятника Ленину. — Это наш горсовет, или, по-новому, мэрия. Вот здание музея, — палец ткнулся в макет купеческого особняка, — вот вокзал, вот кинотеатр «Ударник», а вот кинотеатр «Восход», милиция, банк, гостиница «Урал».

Старушка, как ясновидящая, куда-то тыкала пальцем и сразу же произносила название объекта.

Я посмотрел на макет — в общем, так мне описывал город Акулов, в центре города гора, на горе церковь. Южная сторона у горы густо заселена, тут и железная дорога, и ремонтное депо, и фабрика. Соответственно здесь же и основная масса магазинов и жилых домов. А вот северная…

Макетов домов здесь было намного меньше, и по размерам было видно, что это особняки.

— А здесь что? — спросил я, перебив женщину, она, увлеченная рассказом, даже не заметив моей бестактности, проговорила: — В тридцатые годы, когда было решено создать зверосовхоз, заложили поселок Красная Нива для работников этого хозяйства. — Костлявый палец указал немного в сторону от продолговатых макетов. Но меня не интересовали труженики пушной промышленности.

— А вот здесь была небольшая деревня Латовка. — Она наконец указала на интересующий меня район. — Ее жителей переселили в Красную Ниву. А вместо деревни тогдашний председатель райисполкома обещал построить санаторий для отдыха трудящихся. Места там действительно хорошие: сосновый лес, песчаник, бьет из почвы минеральный источник. И он, председатель, почти сдержал свое слово…

— Что значит почти?

— Он построил в этом районе себе дачу, которая шестьдесят лет стояла в одиночестве. Только в начале девяностых годов здесь стали строить себе резиденции, как сейчас говорят, «новые русские». Хотя какие они новые — бывший директор ВАЗа, а вот здесь нынешний. Директор зверосовхоза, директор ювелирной, вот…

Я слушал перечисление должностей владельцев местных вилл — даже странно как-то для такого небольшого городка, целый престижный район. Сколько здесь особняков, не меньше трех десятков. Ровненько стоят, в ряд по шесть, через каждые две усадьбы разделяющая дорога. Ровные квадраты участков, прямые линии улиц. Все четко, под линеечку, как в Европе. Зато с другой стороны, где сам город, дома и улицы расположены кое-как.