Иван Стрельцов - Проект Вайнах

Полковник авиации, летчик-снайпер первого класса Георгий Лысов из кабины своего "Яка" видел стремительно надвигающуюся колонну, видел направленные в свою сторону стволы сепаратистов. Он уже просчитал все варианты и, как и диверсанты, отверг их. Все, кроме одного.

— Эх, не люблю я штурмовку, — пробормотал летчик. Добавив подъемному двигателю оборотов, он взялся за рукоятку управления, предварительно освободив гашетку от предохранительного колпачка.

Получив дополнительную мощь, двухвостая короткокрылая машина с выставленными шасси стала медленно отрываться от земли. Три метра, пять, семь. "Як" завис над трассой, Георгий Лысов видел через визир прицела, как дернулась, разворачиваясь, башня "бэтээра", задирая ствол пушки, но выстрелить ей не дал, первым надавил на гашетку.

Зависший над землей истребитель вздрогнул, из-под фюзеляжа со страшным грохотом вырвался сноп огня. Шестиствольная бортовая пушка в пять секунд выпустила полтыщи снарядов. Они, как рой смертоносных пчел, устремились навстречу мчавшейся колонне.

На скорости восемьсот метров в секунду несколько снарядов легко пробили титаномагниевую броню "бэтээра" и взорвались внутри, уничтожив все живое. Грузовики и внедорожники смертоносные пчелы просто рвали на части. В одно мгновение стальная змея превратилась в огненного червя…

— Подсобим пернатому, — предложил старшина Франчук, стягивая с себя рваную камуфляжную куртку. Оставшись в одной тельняшке, он взмахнул автоматом, прямо как плакатный солдат времен Великой Отечественной, и заорал во всю глотку: — П-полунд-ра!!!

— А-а-а!!! — ответом был крик остальных диверсантов, рванувших в направлении разбитой колонны. Многие на ходу рвали камуфляж, обнажая морскую душу. Если кто из боевиков и уцелел, то сейчас им было не до взлетающего самолета.

Нагруженный под завязку "Як-141" набрал заданную высоту, включил маршевой двигатель и стал стремительно удаляться. Вскоре его настигла четверка "Су-27", тяжелые истребители взяли его в "коробочку", как опытные телохранители особо важную персону. Так они будут сопровождать самолет до аэродрома.

Лето пробежало быстро и незаметно. Впрочем, с приходом сентября мало что изменилось, все еще стояла жара, в водоемах купались, на пляжах загорали и пили "Клинское".

Начальнику оперативного отдела ГРУ генералу Журавлеву это лето далось тяжело. Дождавшись сентября, когда в политических играх наступает межсезонье, Андрей Андреевич подал рапорт на предоставление ему очередного отпуска. Командование ценило генерала, и отпуск он получил без проволочек.

Целую неделю Журавлев стоически выдержал на даче. Телевизор не включал, радио не слушал, прессу не читал. Раз сходил на рыбалку, прошелся по лесу в поисках грибов, но дождей не было, какие там грибы. И один раз сходил поиграть в шахматы к соседу, отставному красному маршалу, страдающему рассеянным склерозом.

А потом военный разведчик откровенно заскучал, как могут скучать охотничьи собаки без леса и камышей, сидя на цепи у своей конуры, как сокол без охоты или боевая лошадь без звуков горна и стремительной скачки в лаве. Но вернуться на службу генерал пока не мог, сперва хотел отдать долг, который сам же на себя навесил.

Дождавшись следующего понедельника, Андрей Андреевич вырядился в белый хлопчато-бумажный костюм свободного покроя, льняную рубашку, сунул ноги в простенькие сандалии, голову прикрыл широкополой соломенной шляпкой. В таком виде он больше походил на заслуженного сельского учителя, нежели на одну из ключевых фигур ГРУ. Последним штрихом стала засунутая во внутренний карман плоская бутылочка марочного коньяка. Дачу он покинул не как все, через центральные ворота, а ушел через брешь в ограде, которую сам и нашел. Недаром целую неделю по поселку шатался…

В это время суток в пригородных электричках народу не густо, мест свободных полно. Но три с половиной часа на жестком сиденье стали для генерала настоящей пыткой.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Андрей Андреевич уставился в окно и пытался любоваться лесными пейзажами Подмосковья.

"А ведь всего этого могло и не быть", — неожиданно возникшая мысль пронзила мозг Журавлева, снова возвращая его к событиям трехмесячной давности. В общем-то, все закончилось хорошо, даже слишком хорошо, учитывая размеры последствий в случае фиаско. Все отличившиеся во время расследования и проведения боевых операций, составивших единую цепочку по возращению похищенной боеголовки, были щедро вознаграждены. Сам Журавлев получил еще одну большую звезду, став генерал-полковником, лучший опер разведки Сибирского военного округа был переведен в Москву на должность первого заместителя начальника оперативного отдела ГРУ. Подполковник ФСБ Бородин стал полковником и возглавил отдел в московском управлении, его помощнику Ивану Филипенко присвоили звание капитана, после чего откомандировали в службу безопасности одного из европейских посольств. Артем Чернявский так и остался полковником, но получил новую должность, возглавил учебный центр "Вымпела". Летчик Георгий Лысов вместо долгожданной пенсии стал генерал-майором и отправился на Крайний Север командовать истребительной дивизией ПВО. Истребитель "Як-141" в серию не пошел, после профилактических работ был поставлен в отдельный ангар на длительное хранение (мало ли что может еще приключиться). Лейтенанты Орлов и Жуков досрочно стали старшими лейтенантами, а по возращении в родную бригаду "Барс" получили должности командиров рот. Остальным отличившимся выдали значительные премии, чему они были куда больше рады, чем званиям и должностям. Но радости от победы генерал не испытывал, на его сердце лежал камень, могильный камень, от которого душу пронизывал гробовой холод. Погибших бойцов "Альфы", "Вымпела" и особого отряда морской пехоты пришлось оформлять как погибших в боевых действиях в Чечне, благо там вовсю полыхало пожарище войны. Всех погибших посмертно наградили орденом Мужества и дали денежную компенсацию родственникам…