Сергей Зверев - Осторожно, работает десантура!

– Действительно, – поддакнул Локис. – Там его фамилию назвали?

– В том-то и дело, что назвали, – ответила Корнейчик. – Оказывается, полиция следила за ним. Не понимаю, он что же, под своей фамилией работал? Ничего не понимаю…

Володя, сверяясь с навигатором, свернул вправо, объезжая залитую ярким светом площадь Бастилии по краю. До клиники оставалось совсем немного.

– Зато мне все понятно, – пробормотал он. – Похоже, Дрозд был прав… Асланов его все-таки достал.

– Так, я что-то еще пропустил? – озабоченно спросил Демидов.

– Асланов считал Шуру своим кровником, – пояснил Локис. – Дрозд говорил, что чеченец поклялся на кинжале найти его, где бы он ни был…

Купец, задумавшись на несколько минут, стал барабанить пальцами по спинке сиденья.

– Ну, что ж, – пробормотал он, когда машина, посигналив, проехала под вывеской «Клиника Бертрана», – поиграем в вендетту. Теперь этот козел мой кровник…

Охрана пропустила машину с разведчиками и Корнейчик беспрепятственно потому, что на лобовом стекле седана был прилеплен специальный пропуск. Дежурный даже не заглянул в салон.

Подъехав к приемному отделению, Локис кивнул Анне:

– Пошли, будешь разговаривать с санитарами…

Вышедший к ним Бертран был, как всегда, бесстрастен и невозмутим. Он вопросительно посмотрел на Локиса, который держал в руках «AUG».

– Лев Моисеевич, – виновато проговорил Володя, – нам опять нужна ваша помощь…

– Я таки хорошо это вижу, – ответил врач, наклоняя голову к плечу и не мигая рассматривая поздних посетителей через толстые линзы. – Скажу даже больше, я ждал, что вы приедете опять… Как видите, не стал ложиться в свою кровать, чтобы уснуть.

– То есть как это ждали? – удивился Володя.

– Очень просто, – вертя большими пальцами, проговорил Бертран-Бертанберг. – Когда кого-то ищут многие люди, чтобы сделать им больно или неприятно, то этот «кто-то» всегда обращается к тому, кто уже однажды помог ему. В данном случае это был я… Пойдемте, я провожу вас.

Он сделал приглашающий жест рукой.

– Минуточку, – остановил врача Локис. – В машине еще один наш товарищ и тот, со сломанной челюстью…

Лев Моисеевич остановился. Кивком он скинул очки на кончик носа и опять пристально посмотрел на Володю и Анну.

– Мне это решительно не нравится, – заявил он после небольшой паузы. – Вы что же, не могли войти все сразу? Или вы стесняетесь? Я что-то не припомню, чтобы люди из вашего ведомства страдали излишней щепетильностью… Или что-нибудь изменилось за то время, пока меня не было в России?

– Мы с Дроздовым из разных контор, – хмуро ответил Локис, направляясь к выходу.

– Зато у вас одинаковое воспитание, молодой человек, – не повышая тона, парировал Бертран. – А это говорит о многом.

Чистыми больничными коридорами разведчики и Анна в сопровождении Бертрана прошли в правое крыло клиники. Спящего Гудаева еще раньше куда-то увезли санитары. Доктор толкнул какую-то дверь, пропуская их в просторный кабинет.

– Ну-с, – Лев Моисеевич удобно сел в мягкое кресло, – дорогие господа диверсанты, рассказывайте, что вас привело к бедному еврейскому изгнаннику. А потом мы подумаем, чем этот изгнанник сможет вам помочь…

– Нам надо где-то отсидеться, – без всяких предисловий заявил Володя. – Переждать шумиху, которая поднялась…

– Шумиха, как вы называете этот скандал, – прервал Володю Бертран, – не поднялась сама. Вы сами ее подняли, своим поведением. Это же уму человеческому непостижимо! За три дня два русских парня умудрились устроить в Париже то, на что у Национального собрания в XVIII веке ушло несколько месяцев. Такое под силу только русским диверсантам!

– Да что вы заладили – «диверсанты, диверсанты», – недовольно пробасил Демидов. – Мы простые русские патриоты, хотели помочь нашему правосудию…

– Послушайте, юноша, – Бертран повернулся к Купцу. – Вы видели на дверях вывеску «Клиника идиёта»?

– Не-е-ет… – растерянно протянул Демидов.

– Правильно, – с довольным видом кивнул врач. – Потому что ее здесь нет. И никогда не было. Так же как никогда эти стены не давали приют идиётам. Впрочем, об этом мы поговорим позже. Итак, вы хотите дождаться, когда вас устанут искать и забудут о том, что вы тут натворили?

Локис и Демидов одновременно кивнули.

– Но это невозможно! – поднимая брови и трагически разводя руками, воскликнул Бертран. – Вы таки сумели за небольшое время сделать так много, что добропорядочные французы будут помнить вас так же долго, как обе свои Парижские коммуны! И не надейтесь, что про вас забудут чеченцы. Пока тот несчастный, которому вы для чего-то сломали челюсть, у вас, они будут преследовать вас…