Сергей Зверев - Забудь дорогу назад

Я собрал в поясницу остатки воли, сползал за фонарем. В изнеможении уселся посреди дороги.

– Ну, ты и выступил… – оценила Анюта, сползая на землю. – Ты кто, киборг? Ты точно долбанутый на всю голову…

– Есть такая особенность, – проворчал я. – Но не тот я уже, вступаю в возраст, когда не следует портить борозды, уставать сильно начал… Оценила воздух свободы, Соколова? Как чувствуешь себя?

– Зашибись, – неуверенно сказала путана. – Чувствую себя пацаном. Странно, приятель, даже не знаю, как тебя зовут… Впрочем, вру, бородатый дядька в гостинице, которому ты сделал пластическую операцию, назвал твою фамилию. Я ее запомнила. Ты – Луговой.

«Теперь придется ее убить», – подумал я.

– Это одна из моих фамилий, – вздохнул я. – Эмигрировать из страны я планировал под фамилией Кохенбродер.

– Ничего себе фантазия у преступных элементов, – умилилась путана. – А звать тебя как – Арзамас Христофорович?

– Глупая. Это немецкая фамилия. Да и та осталась в прошлом.

– Не расстраивайся. – Анюта доковыляла до меня на подгибающихся ногах, свалилась и прижалась к плечу. Я приложил усилие, чтобы мы оба не упали. – Я буду звать тебя Луговым. Ведь это настоящая твоя фамилия?

Какая разница? Двигатель машины прерывисто работал. Тела не шевелились. Мы застряли на проселочной дороге в стороне от населенных пунктов. Пахло луговыми травами. Посвистывал ветер. Тучи кубарем катились по ночному небу. С обеих сторон обочины простиралось поле – рослая трава, отдельные кусты, не способные похвастаться обилием листвы. Справа выделялась полоса леса. Если развернуть машину, можно добраться до него за несколько минут.

– Поехали… – Подниматься было сложно – приходилось поднимать двоих. – Оттащим этих гавриков в кювет и попробуем оседлать железного коня. Пока нам с тобой не холодно, но это дело нескольких минут…

– Предлагаешь стать соучастницей преступления?

– А ты еще не стала?

Не хотелось мне знакомиться с этими «гавриками». Меньше всего меня волновало, как они выглядят, из чего стреляют и какие документы носят в карманах. Я осветил для порядка их лица, не отметив в них ничего выдающегося или знакомого, стал оттаскивать в водосток. Анюта больше мешалась, чем помогала. Один из «пострадавших» начал что-то выражаться – она тут же предположила, что парочка пуль ему не повредит, но сама смутилась своей кровожадности. Я знал несколько способов, как на несколько часов удалить человека в астрал, попросил ее отвернуться и применил один из способов. Вероятно, она подглядывала, потому что с этой минуты стала помалкивать. Я вооружился новым стволом – относительно компактным ПСС (предыдущий трофей у меня, понятно, изъяли), закрыл кузов, мы сели в дрожащую и чихающую машину (Анюта вышла из задумчивости и заявила, что эта машина одержима бесами), развернулись и поехали к лесу.

Осинник был густой, имел высокий подлесок, хорошо скрывающий машину от ищущих взглядов с дороги. Я оставил включенным двигатель, активировал белесый свет и провалился в прострацию. Не знаю, как долго там находился – вывело меня из прострации робкое покашливание. Я вспомнил, что не один, открыл глаза. На приборной панели старенького грузовичка мигали лампочки. Пространства было немного, колени упирались в крышку бардачка. Я покосился налево. Женщина не пропала. Грязная, как чушка, волосы дыбом, в глазах нездешний блеск. Сомкнула коленки, защемив себе ладони, смотрела на меня, как счастливый обладатель синдрома Дауна – с открытым ртом. Я проглотил смешинку – ситуация, в общем-то, серьезная. И как мне избавляться от этого «подкидыша»? Пинком из машины?

– Ты ведь не собираешься меня убить? – спотыкаясь, спросила она.

– Занятно, что эта мысль пришла тебе в голову. Что-то натолкнуло?

– Не знаю. – Она пожала худыми плечами. – У тебя такое лицо, будто ты оставил дома включенным утюг, но точно в этом не уверен.

– Я просто нерешительный.

– А я дура. И ничего, живу как-то с этим.

Нечасто встретишь женщин, применяющих в быту самокритику и самоиронию. Из любопытства я открыл бардачок и извлек оттуда скомканную сумочку Анюты.

– Держи, вахлачка. Радуйся – документы не придется восстанавливать. Впрочем, проверь, на месте ли твой серпастый-молоткастый.

– Ага, уже веселее, – обрадовалась Анюта, вырвала у меня сумку и принялась в ней копаться, издавая оптимистичные междометья. Стальная труба, как видно, была на месте. Помимо дамской сумочки, в бардачке имелись тряпки, пачка «Кента» и початая бутылка кизлярского коньяка. Стало еще веселее, хотя я рассчитывал на что-то другое.