Сергей Зверев - Забудь дорогу назад

Мы бежали дальше, долго не разговаривая. Страх подгонял. Лесной дух запугивал, гнал нас из своих владений. Темнело. Над головой творилось что-то недоброе. Покачиваясь, будто корабли на волнах, плыли тяжелые набухшие тучи. Они сбивались в клубящееся варево, буквально на глазах все небо покрылось беспросветной мутью. Сильный ветер налетел. Он тряс листву, обламывал сучья с деревьев, пригибал к земле подлесок. Кружилась в вихре взметенная с земли прошлогодняя листва. В отдалении загрохотало, и все дружно возмутились. Не хватало нам только грозы! Небо прочертил зигзаг молнии. Раздаш кричал, что надо искать укрытие. Но скалы стояли уступами – рваными пирамидами, спрятаться в них было невозможно. Мы вбежали в лес, залезли под развесистую ель – и очень кстати: хлынуло, как из ведра, и молния шарахнула прямо над нами, осветив лес! Мы сидели тесной кучкой, Анюта дрожала у меня на плече, шептала, что грозу она ни капельки не боится, но всякий раз жалобно повизгивала, когда Зевс низвергал рулады и чертил небо стрелами. Я вспомнил, как год назад в сухую грозу хороший парень капитан Хомченко, обвешанный оружием, попался под горячую руку молнии. Остались от капитана только угольки… Казалось, что гроза пошла на убыль, гремело в стороне, и лес от разрядов электричества освещался уже не так ярко. Уходило ненастье – люди приободрились, стали пошучивать. Степан выразил уверенность, что скоро мы съедим-таки многострадального суслика. Но тут рвануло так оглушительно, что заложило уши! Панический страх – никогда не чувствовал такого в грозу! Люди орали, никто не мог остаться равнодушным, а молния, прорисовав вертикальную ломаную линию, вонзилась в соседнее дерево! Как нам повезло, что не в наше! Мощное древо буквально развалилось пополам, взметнулся столб огня, запах серы шибанул в нос. Завертелось огненное веретено. Паника царила всеобщая. Разрубленное дерево падало на нас, мы с воплями разбегались. Откатившись, схватив в охапку себя, Анюту, я с изумлением смотрел, как огонь перекидывается на ель, под которой мы только что сидели, как трещит, медленно оседая, ствол…

Хлынувший ливень погасил пламя, но над местом, где потрудилась молния, царил стойкий запах «ада». Мы бежали к скалам, скликали разбежавшихся. Никто не пострадал. Собрали всех восьмерых, куда-то бежали тесной кучкой под проливным дождем…

Гроза закончилась, как и началась – внезапно. Потери были незначительные (хотя и как сказать) – тушка суслика, которую потерял Степан. Виновного подвергли бурной обструкции, но каждый понимал в душе, что карлик ни в чем не виноват. Когда темнота сгустилась окончательно, мы обнаружили навес под скалой и что-то вроде пещеры, усеянной мелкими камнями. Больше часа мы не могли разжечь костер – древесина была мокрой, мох бессмысленно чадил. Наконец потянулся язычок пламени, неохотно затрещали сырые дрова. Озарилась каменистая площадка под угрожающе нависшей скалой, черное отверстие, куда мог бы въехать автомобиль (и продвинуться от силы на корпус). Лес и скалы окружали нас массивным черным занавесом. Мы таскали из леса охапки еловых лап, раскладывали их вокруг костра, сушили – иного постельного белья под рукой просто не было. Восемь человек в гнетущем, поистине уродливом молчании сидели вокруг костра – злые, голодные, грелись, обсыхали. Слушали с замиранием сердца, как где-то далеко воют волки. Начинался концерт с сольного завывания вожака – протяжного, хриплого. Затем вступали остальные члены стаи, по одному, слаженно. Потом завыли все, и несколько минут мы с ужасом «наслаждались» этой жутковатой симфонией. А закончилось хоровое произведение тявканьем, визгливым лаем…

Расползались по укромным уголкам, зарывались в лапник. Тяжело дышал Тропинин – у нас не было даже примитивных анальгетиков, чтобы облегчить его страдания. Раздаш уснул в первых рядах, и вопрос, кто же будет охранять наш лагерь и поддерживать огонь, весьма интересно повис в воздухе. Не иначе высшая сила…

Люди ворочались, кряхтели. «Нет тепла и любви, – жаловался карлик Степан. – И что за жизнь такая начинается… Эй, Малек, а ну, не воруй мои ветки, ручонки убери, говорю, самому не хватает…» Мальков мечтательно вспоминал знакомую бомжиху Галину Семеновну, которая за глоток «изысканного» напитка может согреть даже на северном полюсе – да еще так согреть, что семь потов сойдет.

– Забирайся ко мне под куртку, – позвал я Анюту. – И давай укрываться со всех сторон, а то комары могут укусить.