Игорь Срибный - Чудесный день в аду

Каждый знал свое место и свои действия в подобной ситуации, поэтому в полной тишине разведчики дошли до просеки и, ворвавшись в нее, пошли колонной по одному, ведя непрерывный огонь. Первым вошел Филин, прикрываясь наброшенным на руку сложенным вдвое бронежилетом и ведя огонь поверх него. Бронежилет взял с собой и Батон, поэтому он шел вторым. Отстрелявшийся сразу уходил в лес, следующий за ним отстреливал магазин, сразу уходя с линии огня, а в бой вступал следующий…

Через пять минут все было кончено. Не было сомнений, что несколько боевиков смогли уйти в лес, но основные силы отряда были уничтожены.

«Духи» были затарены по полной: почти у каждого за плечами висела «Муха», у троих были «Шмели». Разведчикам досталось также четыре «РПГ-7» с двумя десятками зарядов и немереное количество гранат и патронов.

– Все, уходим! – сказал Седой, забрасывая за спину «Муху». – Быстро, быстро!

Выйдя в русло, построились. Седому нужно было видеть всех после боя. И он увидел, как на бедре Батона быстро расплывалось широкое кровавое пятно.

– Херня, командир! – прохрипел Батон. – Дойду.

– Да уж, дойдешь… – хмуро ответил Седой. – У тебя плохая рана. Ты поймешь это, когда придется идти. Долго идти… Выйти из строя!

Следующим оказался Кум. У него была прострелена левая рука выше кисти и срезано пулей пол-уха. Из окровавленного куска постоянно тела кровь.

– Выйти из строя! – кивнул Седой.

Мухин попытался спрятаться за спину Филина, но Седой выдернул его за ворот.

– А ты какого хлеба поперся на тропу, летун?! – Он замахнулся кулаком, намереваясь дать летчику в ухо, но рука его медленно опустилась, когда он увидел простреленный в двух местах бок летчика и его побелевшие от боли губы. – Выйти из строя, – буркнул Седой и пошел дальше.

У остальных разведчиков были мелкие ссадины и рассечения, но этими ранами они могли заняться и сами.

– Занять круговую оборону! – скомандовал Седой. – На обработку ран десять минут. И сразу уходим!

– Командир, что там у вас? – запросил по рации Суслик. – «Духи», заслышав стрельбу, мгновенно завелись и умчались. Что нам делать?

– Наблюдать, Суслик! – рявкнул Седой. – Наблюдать!

На обработку ран ушло гораздо больше времени, чем планировал Седой. Если раны Кума и Батона не вызвали особых затруднений, то с Мухиным все обстояло гораздо серьезнее: одна пуля прошла навылет, пробив мышечные ткани, но вторая, скользнув по ребрам, застряла между ними. Вколов летчику последний тюбик промедола, Седой вскрыл рану и извлек пулю. Наложив повязки, сделал инъекцию антибиотика и устало откинулся на камень.

– Ну что, командир, совсем плохо? – спросил Мухин, приподнимаясь на локтях.

– Да не совсем, – ответил Седой. – Но и хорошего ничего нет… Ты сможешь идти, но совсем недолго. Потом тебя придется нести. Будем надеяться, что температура не скакнет. Если начнется жар, вот тогда будет совсем плохо, потому что антибиотиков у меня осталось всего три шприц-тюбика. Все, пацаны, подъем! Выдвигаемся. Филин, присматривай за капитаном. Если его заштормит, сразу дай знать. Понесем!

На подходе к дороге, которая видна была уже сквозь редколесье, Седой вызвал по рации Суслика.

– Суслик, мы на подходе, удаление сто. Как у вас?

– Пока все тихо, командир. «Духи» рванули отсюда, а больше никаких движений.

– Что за дорогой? Такой же лес?

– Нет, командир. За дорогой идет сильное понижение местности. Уклон градусов сорок. И лес не такой густой – много проплешин. В основном кустарники.

«Это плохо…» – подумал Седой. Потому что найти их в таком лесу для «духов» не составит проблем, а в том, что их будут искать, Седой не сомневался.

Разведчики находились уже метрах в двадцати от дороги, когда слева послышался надсадный гул тяжело поднимающихся в гору машин.

– Да твою ж мать! – выругался Седой. – Когда же это кончится?

Он побежал к дороге, срывая на ходу с плеча «Муху» и приводя ее в боевое положение. Рядом бежал Кефир, делая то же, что и командир.

– Кефир, бей поверх бензобака под кузов!

– Понял, командир!

– Суслик, что там? – крикнул в микрофон Седой.

– Два «КамАЗа» поднимаются. На первом весь кузов забит «духами», второй вроде тентованный. Пока не видно.

Выскочив к дороге, Седой поверх кустов увидел две машины, тяжело ползущих в гору. Суслик ошибся – второй был военный «Урал», с полустертыми эмблемами внутренних войск на дверцах. Седой шагнул на дорогу и, присев на одно колено, прицелился. Поймав в прицел раму кузова выше бензобака, он плавно нажал на клавишу пуска. Громыхнул взрыв, и машина сразу полыхнула факелом. Взрывом сорвало и отбросило вверх кабину, и неуправляемая машина, резко вильнув, ушла с дороги вниз, под уклон.