Игорь Срибный - Чудесный день в аду

Капитан, так ничего и не поняв, встал в общий строй…

– Слушай боевую задачу! – Седой, как всегда, избегал лишних слов. – Обстановка вынуждает нас уходить отсюда немедленно. Идти по ущелью мы не можем, на выходе – обжитая кошара. Значит, уходить будем через проход, обнаруженный Кефиром. Костян, распредели сейчас людей по парам для переноски раненых. Через пять минут выходим.

– Командир, я смогу идти сам, – подал голос сапер Экстрим.

– Да ну? – удивился Седой. – И сколько же ты пройдешь со своей контузией? Тебя тошнит?

– Ну, есть немного, – замялся Мишка.

– Контузия, сотрясение мозга… Врачебная рекомендация: полный покой! Тема закрыта. Порядок движения: впереди идет сапер Тубус с миноискателем и прапорщик Паршаков. В замыкании идет Костян. Все!

Скоро группа втянулась в разлом, с трудом протащив раненых в узких проходах. На пятачке Седой оставил командовать Костяна, а сам взял с собой Кефира и Паршакова и ушел с ними наверх. Костян отобрал четверых самых крепких разведчиков и отправил их на карниз поднимать раненых. И начался долгий и трудный подъем… Плащ-палатки пришлось отвязать от жердей, поскольку палки постоянно цеплялись за каменные уступы, грозя перевернуть носилки и сбросить свою ношу с высоты. Раненых поднимали на плащ-палатках, подвязывая веревки за петли. Тащить пришлось крайне осторожно, по сантиметру, равномерно распределяя усилия. Поэтому подъем занял более часа.

На вершине не задерживались, сразу уходя под защиту лесных великанов. В лесу Костян выставил боевое охранение и велел остальным разведчикам отдыхать.

Седого с группой не было уже более двух часов, и Костян забеспокоился. Он вышел к опушке и, взобравшись на раскидистый дуб, достал из футляра бинокль. Внимательно осматривая окрестности, обнаружил в одном месте на восток от него легкий дымок, отвесно поднимавшийся из лесной чащи. Попытался определить расстояние по шкале дальномера: выходило около полутора километров.

– Слазь, Костя! – услышал он вдруг голос Кефира снизу. От неожиданности Костян вздрогнул и обмер. – Там «духи». Ты смотришь прямо на их лагерь…

– Вот же ж, блин, привычка у вас с Седым… – Костян спрыгнул с дерева. – Бесшумно подкрадываться…

– Чья школа? – ухмыльнулся Кефир. – Мы сперва тоже ломанулись в ту сторону, – он махнул рукой в сторону дымка, – но поймали запах костра. Я сбегал поближе и наткнулся на «духовский» дозор. Ушел. Короче, пошли на северо-запад и нашли лощину, по которой можно подняться на хребет. Седой послал за вами.

– А он сам где?

– Он с Дрюней пройдет по лощине. Посмотрят насчет сюрпризов всяких. До нашего подхода вернутся в точку ожидания.

– Ясно… Ну, пошли!

С места снялись быстро. Пока Костян отсутствовал, разведчики нарезали жерди и соорудили носилки для всех раненых. Костя с удовлетворением отметил свежие повязки на их ранах и подумал, что группа сладилась до полного взаимопонимания. Разведчики действовали, не дожидаясь команд и указаний, а это в горах дорогого стоило…

– А Могиле почему повязку не сменили? – нарочито сурово спросил он, увидев зачерствевший от крови бинт на груди разведчика.

– Могиле Седой сказал сутки не менять, – ответил Ушлый. – Он же его сам обрабатывал.

Костян кивнул головой Кефиру на выход, и тот пошел первым. За ним длинной цепочкой потянулись остальные.

Когда миновали край леса и вышли на большую поляну, Кефира догнал Тубус.

– Давай я первым пойду, – сказал сапер, настраивая на ходу миноискатель.

– Тут Седой шел первым, мины смотрел. Мы сейчас по нашему следу идем, – ответил Кефир. – Иди лучше помогай раненых тащить.

Тубус понимающе кивнул и отстал.

Путь до места встречи занял около часа. Разведчики дважды пересекали небольшие речушки, а может, это одна и та же крутила кружева по каменистому ложу горы. В конце пути вышли к узкой пологой лощине, круто уходящей вверх, к облакам. У группы камней, закрывающей вход в лощину, Кефир услышал тихий свист, и навстречу группе шагнул Седой.

Командир сразу отметил посеревшие от усталости лица, дрожащие от непосильного напряжения руки, трехдневную щетину на подбородках… Разведчики устали. Измотаны длительными переходами в горах, нервным напрягом боестолкновений, неизвестностью. Он хотел бы их приободрить, поднять дух… Но что он может сейчас им сказать? Что идут в никуда? Что одному Господу известно, где и когда они смогут найти подходящую для приема «вертушки» площадку? Что никому не известно, где сейчас «духи» и что они предпринимают для поимки его группы? Он хотел бы что-то сказать, чтоб ободрить разведчиков… Но, взглянув на солнце, уже готовое скатиться куда-то за горный хребет, произнес обыденное: