Александр Белов - Тень победы

Шмидт с укором посмотрел на Белова.

— Мне это даже в голову не пришло.

— Правильно делаешь. Его — не боюсь, но это еще не значит, что я ничего не боюсь. Мне есть что терять. Например, комбинат. Спортшколу. Дом Нила Сорского. Я не вправе рисковать чужими судьбами. Я давно уже не волк-одиночка, на мне лежит большая ответственность. Но даже это не самое главное. А главное то, что я не хочу никого убивать, Даже такую мразь, как Буцаев. К тому же им дело не ограничится, придется мочить его шестерок.

Потом копов, которые выйдут на наш след, и пошло-поехало. Ты что, забыл, как начинаются войны?

— Ты прав, как всегда, — вздохнул Шмидт. — Я этого не учел.

— Зря, Дима, зря. Поэтому я тебя прошу: до боя — никаких инцидентов. Ладно?

Шмидт кивнул, но в глазах его при этом загорелись лукавые огоньки.

— Саша, обещаю: я ничего с ним не сделаю. До боя, — последние слова он выделил особо. — А пока — дай-ка мне ключи от этой крошки, я хочу проверить, все ли с ней в порядке. Не исключено, что твой «Стингрей» нашпигован пластидом, как пояс шахида,

Белов отрицательно покачал головой.

— Думаю, «Стингрей» чист, но ключи, извини, все равно не дам. За машиной могут следить, а я не хочу светить тебя раньше времени. Поэтому я спущусь сам и перегоню машину в подземный гараж.

— Ты что, с ума сошел? — воскликнул Шмидт.

Лайза молитвенно сложила руки:

— Саша! Заклинаю тебя, не делай этого! Забудь про «Стингрей»!

Белов с трудом сдерживал накопившееся в нем напряжение. С одной стороны, на него давил огромный груз ответственности за чужие судьбы и жизни, но, с другой, шестое чувство, невероятно обострившееся за последние месяцы, подсказывало, что опасности следует ждать не с этой стороны.

Проще всего было бы крикнуть: «Хватит! Я лучше вас знаю, что делать!» Но зачем обижать близких? Зачем повторять пройденное? «Легче сдерживаться перед посторонними, случайными людьми, чем в отношении, тех, кто всегда находится рядом», — подумал Белов. Он взял себя в руки и тихо сказал:

— Ребята… Прошу вас, ответьте мне только на один вопрос. Вы мне верите?

Шмидт и Лайза переглянулись.

— Ну да, верим, — ответил Шмидт за обоих.

— Я часто ошибался? — спросил Белов. — Я часто делал не то, что нужно?

— Что-то не припомню, — признался Шмидт.

— Тогда, пожалуйста, поверьте мне и в этот раз. Поверьте и помогите, когда я вас об этом попрошу. А пока не мешайте, ладно?

Белов стоял посередине гостиной. В его ладной фигуре было столько силы и решимости, что даже Шмидт не нашелся, что ответить. Это был какой-то новый Белов, которого они еще никогда не видели. Он говорил, как Саша, двигался, как Саша, вел себя, как Саша, но вместе с тем от него исходила такая мощная энергия, что, казалось, воздух вокруг него начал электризоваться и потрескивать.

— Я спущусь и поставлю «Стингрей» в гараж, А потом мы с Сергеем сядем в такси и поедем в «Мэдисон-Сквер-Гарден», осмотреть ринг. А тебе, Дима, я советую остаться в гостинице и не светиться раньше времени. Лайза, ты тоже никуда не выходи, я скоро вернусь.

Белов вышел из номера, оставив Шмидта и Лайзу в полном недоумении. В самом деле, что он мог объяснить? Что все в этой жизни взаимосвязано и все имеет свой смысл? Что человеку, осознавшему свое предназначение, нечего бояться случайностей? Что сила Алатырь-камня надежно охраняет его не только в тайге, но и в каменных джунглях? Зачем вообще что-то объяснять? Зачем говорить, лучше делать.

Саша спустился на улицу и подошел к «Стингрею». Он сел за руль и увидел на пассажирском сиденье визитку из плотной синей бумаги с золоченым обрезом. «Boutsaev limousine company» — было написано на визитке. Чуть ниже по-русски: «Г-н Буцаев. Компания по прокату лимузинов».

Белов взял маленький прямоугольный кусочек картона в руки. Он долго смотрел на него, словно хотел увидеть в строгой латинице и в широко раскинувшейся кириллице какой-то скрытый смысл или знак. Наконец он вздохнул и через силу улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он вполголоса. — Пусть будет по-твоему. Если я откажусь, ты ведь все равно не отстанешь?

Он взял мобильный и набрал номер, указанный на визитке.

— Алло! Роман Остапович? Говорит Белов.

— Я вас внимательно и с удовольствием слушаю, Александр Николаевич, — голос у Буцаева был мягким и скользким, будто его тщательно смазали машинным маслом.

— Ваше предложение насчет лимузина остается в силе?

Повисла пауза. Буцаев от удивления не мог вымолвить ни слова. Ему не верилось, что все, что ему рассказывали про Белова, совершеннейшая чушь!