Андрей Московцев - Бухгалтер

Яхта медленно обогнула остров и на самом малом ходу приблизилась к каменному обрыву вплотную. Не останавливается, лодки послушно идут за ней. Василий всмотрелся и не поверил своим глазам — яхта уходит в камень! Только подойдя ближе, увидел узкое отверстие. Непрерывная игра отраженного света сделала вход в пещеру неотличимым от обычной каменной стены. «Здорово, — подумал Барабанщиков, — такой сложный фарватер знают только несколько человек, с моря ничего не видно — просто сказочная пиратская малина, пещера Али-бабы или Синдбада!». Дохлый старик летит за борт. Собрался и сам прыгнуть, но передумал — кто знает, какой длины пещера и куда ведет? Может еще и ворота есть, охрана, мало ли что! Василий поглубже натянул засаленную шляпу и еще больше согнулся. Ни ворот, ни охраны он не увидел, но пещера оказалась не очень большой. Потолок опускался так низко, что на яхте убрали антенны и все равно в некоторых местах до каменного свода оставались сантиметры. Яркие фонари освещали мрачное нутро горы, стало заметно прохладнее. Лодки вытянулись одна за другой, идут по кормовому огню яхты. Наконец, стены медленно разошлись, световые столбы прожекторов раздвинули тьму и уперлись в темные своды в полусотне метров. Василию бросился в глаза рыбацкий баркас или большая лодка с мотором, не знал, как правильно. Мачта опущена, кормовые огни ярко горят. Далее виднеется узкая полоса каменистого берега под стеной грота. Абсолютно темно, сыро и холодно.

«Это не пещера Али-бабы», — подумал Василий, направил лодку к баркасу. На него уже летят узлы, ящики, грузится все, что утащили с корабля. Сманеврировал так, чтобы оказаться в тени. Два катера стукнулись бортами, кто-то истошно завопил, будто защемило одно место… тихо скользнул в мерзкую холодную воду, поплыл к яхте. Ругань за спиной усилилась, под сводами громко хлопнуло, словно веслом плашмя по спине ударили и визгливый вопль оборвался. Громко плеснуло. Поднялся галдеж и лай, как на восточном базаре, на яхте включили прожектора, яркие лучи осветили дерущихся бандитов. Кто-то заорал в мегафон, требуя прекратить драку и механический крик заметался под каменными потолком пещеры, будто злой дух, разбуженный пиратами. Василий нырнул под яхту. Несколько мощных гребков и он на другой стороне. С силой отталкивается, тело стремительно вылетает наполовину из воды, пальцы смыкаются на ограждении палубы.

Скандал быстро затих только после того, как все услышали лязг передернутого затвора. Испытывать судьбу никто не пожелал и погрузка возобновилась. Вскоре все пираты поднялись на баркас. Один закрепил тросы с лодок на штырь в камне и тоже забрался на борт. Двигатель затарахтел, баркас поплелся к далекому выходу. В темноте Василий осторожно пробирается к ходовой рубке яхты. Подсветка изнутри дает возможность хорошо рассмотреть всех. Сидят трое: один в кресле, как хозяин, двое на откидных сиденьях и четвертый у руля. Мордастые, упитанные, только сидящий в кресле мелковат и в профиль похож на грызуна. Все — из пассажиров, поднявшихся на борт корабля в Стамбуле. Автоматы небрежно сложены в углу стволами вверх. Девушки нигде не видно, но это и понятно — она в каюте. Мотор работает, яхта медленно движется вдоль берегов. Василий затаился, ожидая, когда рулевой выведет судно из пещеры и далее, за пределы каменных рифов. Двадцать минут тянулись бесконечно, как песня акына в степях Казахстана. Барабанщиков задубел в мокрой одежде на холодном воздухе, потом взмок и нагрелся на солнце, будто железная болванка в печи. Проклиная все теплые моря и круизы на свете, начал осторожно напрягать и распускать мышцы, готовясь к блицкригу. Как только мотор зарычал на полных оборотах, яхта пошла с набором скорости, Василий прыгнул. В рулевой мало места, так что работать надо быстро и без осечек. Кулаки резко летят в стороны, двое валятся на пол с пробитыми черепами. Удар без замаха ногой под ухо крысомордому, что сидит в кресле, слабенькая шея с хрустом переламывается. Рулевой успевает только заметить смазанные движения за спиной, как ломающий позвоночник удар швыряет на штурвал. Очнулся на секунду, когда прохладная лазоревая вода сомкнулась. Рядом, в смутной голубизне, болтаются еще трое.

Василий ставит рукоять на «стоп», осторожно направляется к каюте — вдруг возле девушки еще какой дурак есть! Медленно приоткрыл дверь. Алика сидит в кресле, руки и ноги замотаны узкими лентами пластика. Кресло поставлено так, чтобы девушка смотрела в иллюминатор. Лицо белое, губы искусаны. Василий быстро шагнул, осматривая каюту — никого. Девушка продолжала тупо смотреть на далекий горизонт, совершенно не обращая внимания на вошедшего. Это задело Барабанщикова, который, вообще-то, рассчитывал на другой прием.