Владимир Митрофанов - Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков

— Срочно выпить и телок!

Всех вдруг объяло лихорадочное веселье. Сидевший на заднем сидении громила буквально захлебывался словами:

— Бля, я, как их увидел, подумал: пиздец, живыми точно не отпустят! Чуть не обоссался, бля, не буду пиздеть, пацаны! Всяких я видал, но эти — просто охуеть! Смотри: подмышками все мокро… — и он распахнул куртку.

И никто его за этот испуг не попенял, а бригадир сказал вполне дружелюбно:

— Иди ты, Рома, нахуй со своими подмышками — всю машину провонял! Звони, давай, Иветке, чтобы бабцов хороших пригнала в сауну, щас по дороге заедем в магаз — бухла возьмем побольше. Хороший день — надо отпраздновать! Считай, второй раз родились! Я, бля, тоже думал, что нам пиздец!

Квартира тут же, как по-волшебству, вернулась старикам. Потом сыщики съездили посмотреть участок. Он был крайне запущен, забор начал заваливаться, грядки заросли бурьяном. Крашеный облупившейся желтой краской дом был перекошен, окна забиты фанерой. За домом был пустырь, бушевали джунгли из малины и кустов смородины, а сразу за ним начинался лес.

— Дом можно построить новый. Сначала вырыть котлован под фундамент.

Тут Ванечка с Котом переглянулись.

Котлован вырыли экскаватором в виде квадрата семь на семь метров и глубиной три метра. Также купили машину песка, щебенки и арматуру. Участок сразу ожил, стал выглядеть как строительная площадка.

Через знакомых, опять же Кота, к нему обратился некто Макс. Он был предпринимателем средней руки, занимался автоперевозками и еще кучей вещей, типа автогонок по льду, ралли — это уже для души. Заехали к нему на автобазу в районе Митрофаньевского шоссе. Вся автобаза была — небольшой двор и ангар для ремонта с подъемником и ямой. Тут же стояли помятая спортивная машина, видимо, совершившая несколько переворотов через крышу и грязный фургон. Кот ткнул локтем Ванечку:

— На бы вот такую!

Позвонили Максу. Он вышел из ангара, поздоровался и пригласил в небольшую отгородку вроде комнаты, где мастера отдыхали и перекусывали. Сам Макс, парень лет тридцати, полоноватый, с черными глазами, вызывал симпатию. Он говорил медленно, прояснил ситуацию. Он сам при обгоне врезался в другую машину, которая, не включая поворота, вдруг решила завернуть во двор через встречку. Если бы он заранее включил поворотник, Макс, конечно бы, притормозил и ничего не произошло. В результате он был виноват. К тому же машина принадлежала некоему Тарханову, хотя за рулем была его любовница. Всего ремонта было заменить дверь и крыло — дорого, но терпимо, однако Тарханов потребовал возместить ему стоимость всего автомобиля как нового. Еще и на счетчик поставил. Вылезло наружу бандитское нутро. Надо было как-то договариваться.

Дело могло быть опасным. Тарханов, судя по слухам, был еще тот отморозок. Накануне вечером Ванечка достал «Беретту», разобрал ее, вычистил, набил две обоймы патронами. Перед входом снял пистолет с предохранителя и дослал патрон в ствол. Только встретились глазами и тут же он увидел, что Тарханов сунур руку подмышку и вытаскивает пистолет. Но Ванечка оказался чуть быстрее. Время замедлилось. Уже в третий раз нажимая на спуск «Беретты», Ванечка увидел, как долетевшая до цели первая пуля ударила Тарханова в середину груди. Вроде бы тогда и вторая должна была сразу за ней попасть, но тут Тарханов из прицела внезапно выпал, поскольку рухнул на пол, и Ванечка и вторую, и третью, и еще пару пуль по инерции выпустил мимо — в стену. Последние три выстрела из обоймы Ванечка сделал уже в упор по лежащему телу, однако, и тут ухитрился разок промазать, впрочем, последним рикошетом сумел задеть колено возникшему откуда-то ошеломленному охраннику, который тут же и упал, взвыв от боли.

На этом патроны кончились. Последняя выброшенная гильза, позвякивая, катилась по полу. Затвор пистолета остановился в крайнем заднем положении. Ванечка похлопал себя по левому карману штанов: там должна была лежать вторая обойма. Руки у него тряслись, когда он ее вставлял. Клацнул затвор. Вой охранника действовал на нервы, буквально сверлил уши, и Ванечка выстрелил в него несколько раз, почти не глядя. И все равно тот как-то очень долго копошился, пока окончательно не затих. Ванечка ногой подальше отбросил его пистолет, явно травматический. Потом, подумав, поднял и сунул травматику себе в карман. Подошел к Тарханову. Этот точно был готов: не дышит, открытые глаза уставлены вверх, зрачки не реагируют на свет.

Тарханова и его охранника в пластиковых мешках выбросили в окно во внутренний двор: они глухо друг за другом шмякнулись на бетонный отлив. Пыхтя, затащили тела в фургон, отвезли на участок. В свете фар яма котлована казалась бездонной, из нее пахнуло сыростью и каким-то явным запахом ада. Тела шлепнулись уже в воду — там, на дне, после нескольких дождей образовалась лужа. Засыпали их негашеной известью, а сверху — песком.