Алистер Маклин - Партизаны

— Теперь ясно, почему вы так беспечны, — сказал Харрисон. — Велика вероятность того, что четники останутся в стороне. Я буду очень доволен, если ваши прогнозы окажутся верными. Повторюсь, я человек не военный и привык к своему здешнему комфортному существованию. А вы, Петер, надолго останетесь с нами?

— Нет. Если утром станет ясно, что полковник не имеет ко мне претензий, — а сегодня вечером на это ничто не указывало — я покину лагерь. Конечно, если нас не занесет к тому времени снегом.

— А позволительно ли будет...

— Вы хотите узнать, куда я направляюсь? Я вас правильно понял, Джимми?

— Да.

— Дело в том, что некий офицер итальянской разведки питает ко мне непреодолимый интерес.

Он постоянно мешает мне выполнять задания. Я хочу выяснить, почему он так поступает.

— Как итальянец делает это, Петер? — спросил Метрович.

— Вчерашней ночью он со своей шайкой бандитов захватил нас в мостарской гостинице. Мне показалось, они что-то искали. А незадолго до этого, на корабле, перевозившем нас в Югославию, на нас хотели напасть его люди. У них при себе были сильнейшие яды, которые предназначались для нас.

— Черт возьми, — Харрисон выглядел напуганным. — И что же случилось?

— Все обошлось, — удовлетворенно сказал Джордже. — Мы заперли разбойников в одной из кают, где, по последним слухам, они в настоящее время и находятся.

Англичанин укоризненно посмотрел на толстяка.

— В вашем рассказе не нашлось места ни для одного из этих событий. Видимо, вы забыли рассказать о них по рассеянности?

— Не хотел лишний раз вас волновать.

— Офицер итальянской разведки, наш союзник... — Метрович спросил: — Когда вы снова повстречаете этого союзника, Петер, что предпримете? Допросите? Или допросите — и убьете?

Постановка вопроса показалась Петерсену вполне естественной, но Зарина была ею шокирована.

— Убить... Я думала — Киприано понравился вам.

— Понравился? — переспросил Петерсен. — Да, он был благоразумен, вежлив, улыбчив. У него крепкое рукопожатие, открытый взгляд. Но любой скажет, что это — уголовник. Киприано дважды хотел меня ликвидировать. Первый раз при помощи своего сумасшедшего Алессандро, который проделывает такие штуки с величайшей радостью и удовольствием. Второй раз лично, в Мостаре. Он только ждал приказа начальства. Разве все это не дает мне права его прикончить? Но я не буду этого делать. По крайней мере, сперва я задам ему несколько вопросов.

— Может, вы никогда больше с ним не встретитесь.

— Я найду его.

— А если он откажется отвечать?

— Не откажется, — в голосе Петерсена зазвучал металл.

Зарина посмотрела на майора, коснулась ладонью губ и умолкла.

— Вы не тот человек, который задает бесполезные вопросы, — задумчиво сказал Метрович. — Хотите убедиться в чем-то. Получить чему-то подтверждение. Почему вы упустили эту возможность в гостинице?

— Да, у меня была такая возможность. Но мне не хотелось проливать кровь. И не только итальянскую. Я обещал доставить сюда людей целыми и невредимыми. Вам нужно подтверждение, верно? Могу подтвердить: Италия собирается выйти из войны. Наш союзник готовится именно к этому. Ни итальянский народ, ни итальянская армия не хотели принимать в ней участия. Вспомните, когда английские войска разгромили в Северной Африке итальянцев, весь мир обошла фотография, запечатлевшая многотысячную колонну пленных. Ее конвоировали всего-навсего трое англичан. День был настолько жарким, что охрана поручила нести винтовки пленникам. По-моему, факт достаточно убедительный. Разумеется, за свои кровные интересы итальянцы, как и любой другой народ, будут сражаться. Но эта война развязана Германией, и они не хотят быть пушечным мясом. В принципе, они даже недолюбливают немцев и настрое вы, скорей, пробритански. Лучше, чем кто-либо, об этих настроениях знает итальянское командование. Наиболее дальновидные генералы с самого начала войны предвидели, что Германия ее проиграет, — Петерсен оглядел присутствующих. — Конечно, мы с вами так не думаем. Но в данный момент это к делу не относится. Важно другое: итальянцы жаждут переговоров с англичанами и американцами, результатом которых станет либо капитуляция, либо объединение с недавними противниками. Итальянцы могут повернуть свои штыки против немцев.

— Вы говорите очень убедительно, Петер, — сказал Метрович. — Откуда у вас такая уверенность?

— У меня есть доступ к серьезным источникам информации. Я работаю в постоянном тесном контакте с немцами и с итальянцами. Вы знаете, что я частый гость по ту сторону Адриатики. Итальянская и немецкая разведки совершенно не доверяют друг другу. У генерала Гранелли, главы итальянской разведки и непосредственного шефа упомянутого мною майора Киприано, несносный и злобный нрав, но трезвый и ясный ум. Он, как никто Другой, владеет ситуацией. Так вот генерал не со мневается в том, что немцы будут разбиты, и не хочет лететь вместе с ними в тартарары. Гранелли осведомлен о том, что мне известны его планы. Я представляю для него определенную угрозу, поскольку могу вслух заявить о своих опасениях. Поэтому он дважды собирался меня уничтожить, хотя в последний момент менял решение. Логика событий подсказывает, что обязательно будет и третья попытка. Мне надо поскорей убраться, пока Киприано или кто-нибудь другой не появился здесь, конечно под видом лояльного союзника, и не поспособствовал несчастному случаю. Но главное — я хочу опередить Гранелли и обезвредить его шпиона до того, как он начнет действовать.