Алистер Маклин - Партизаны

Зарина окинула Петерсена мрачным взглядом, затем повернулась к Джакомо.

— Что еще сделал этот... этот...

— Монстр, — услужливо подсказал Петерсен.

— Да, монстр. Хотя это довольно скромно сказано. Что еще противозаконного совершил ночью этот человек?

Джакомо сцепил на затылке руки и, казалось, приготовился повеселить самого себя.

— Это зависит от того, что называть противозаконным. Например, он отравил газом Алессандро и его людей.

— Отравил газом? — Зарина недоверчиво посмотрела на мужчину.

— Именно так. Отравил, использовав их же газовые гранаты. И, поверьте мне, они заслужили это.

— Вы хотите сказать, что он их убил?

— Нет, нет. Они быстро очнулись. Я знаю, был там. Естественно, в качестве наблюдателя, — поспешно добавил Джакомо. — Затем майор забрал их оружие, патроны, гранаты, некоторые другие скверные вещи и запер этих людей. Вот и все.

— Вот и все... — Зарина дважды глубоко вздохнула. — Вас послушать, так, ничего не случилось. Почему он их запер?

— Возможно, хотел уберечь этих людей от завтрака. Откуда мне знать? Спросите его самого, — Джакомо посмотрел на Петерсена. — Вы довольно грубо заделали шов. Я проверил вашу работу, когда прогуливался по палубе.

— О!

— В самом деле, — Джакомо перевел взгляд на Зарину. — Вы не почувствовали ночью запаха дыма?

— Дыма? Да, но мне было так плохо. — Девушка содрогнулась, вспомнив ночную бурю. — Что это был за дым?

— Это работал ваш друг Петер. Он заваривал дверь каюты Алессандро.

— Заваривал дверь? — в голосе Зарины прозвучала легкая истерическая нотка. — А Алессандро и его люди находились в каюте? Но почему, черт возьми,... — она не могла найти подходящего слова.

— Предполагаю, ваш друг Петер не хотел, чтобы они выбрались наружу, — усмехнулся Джакомо.

Зарина и Лоррейн молча переглянулись. Им нечего было больше сказать.

— Вот все и объяснилось, — Петерсен бодро откашлялся. Зарина и Лоррейн словно в унисон медленно повернули головы и посмотрели на него с полнейшим недоверием. — Как говорится, прошлое — это пролог. Понадобится полчаса или что-нибудь около этого, чтобы раздобыть какой-нибудь транспорт. Есть время почистить зубы и упаковать вещи, — он взглянул на Джакомо. — Вы с вашим другом отправитесь с нами?

— Вы говорите о Лоррейн?

— А у вас есть другие друзья на борту?

— Все зависит от того, куда вы направляетесь.

— Туда лее, куда и вы. Не будьте шляпой.

— И все же куда?

— Вверх по Неретве.

— Тогда нам по пути. Петерсен уже поднимался из-за стола, когда в кают-компанию вошел Карлос с бумажным листком в руке. Как и Джакомо, он был выбрит, свеж, и, вне всяких сомнений, весел. По оживленному лицу капитана нельзя было догадаться, что он не спал целую ночь.

— Доброе утро, господа. Вы уже позавтракали?

— Передавайте своему шеф-повару, что мы без ума от его искусства. Это для меня? — Петерсен указал на бумажный листок.

— Да. Сообщение только что принято. Оно зашифровано, так что для меня это полная бессмыслица. Петерсен посмотрел на бумагу.

— Для меня это тоже бессмыслица, пока нет под рукой шифровальной книги, — он сложил листок и убрал его в карман.

— Вероятно, что-нибудь срочное, — сказал Карлос.

— Шифровка из Рима. Я вывел закономерность: то, что Рим считает срочным, на деле таким не является.

— Мы недавно услышали, что сегодня ночью был ранен человек, — обратилась к капитану Лоррейн. — Рана серьезна?

— Сам Кола считает свою рану серьезной, — без особого беспокойства в голосе произнес Карлос, — я — нет. На всякий случай я послал за санитарами, но их все еще нет. — Он посмотрел в иллюминатор. — Зато я вижу двух солдат, идущих по трапу. Одному из них под девяносто, другому — меньше десяти. Вероятно, это за вами, Петер.

— Посмотрим.

Хотя Карлос преувеличивал, говоря о разнице в возрасте солдат, но ненамного. Младший действительно был чрезвычайно молод — бритва еще не касалась его подбородка. Возраст старшего давно перевалил за пенсионный. Старик запоздало отдал честь — проворнее не позволял его застарелый артрит.

— Капитан Тремино, среди ваших пассажиров есть офицер югославской армии?

— Майор Петерсен, — указал рукой Карлос. Старик, повернувшись к Петерсену, вновь отдал честь.

:— Комендант приветствует вас, сеньор. Он будет благодарен, если вы и двое ваших людей пройдете к нему в канцелярию.

— Зачем?

— Комендант не ставит меня в известность, сеньор.

— Это далеко?