Алистер Маклин: Партизаны

Петерсен разлил коньяк и, подняв свой стакан, провозгласил:

— За операцию «Вайс»!

— Прозит. — Лунц оценивающе почмокал губами. — Превосходно! Почему-то принято считать, что все офицеры гестапо — варвары. Операция «Вайс». Значит, вы в курсе? Хотя не должны были знать о ней. — Тем не менее полковник не казался расстроенным,

— Я знаю много такого, о чем не должен был знать.

— Вы меня удивляете, — равнодушно сказал Лунц и вновь отхлебнул из стакана. — Чудесный напиток, просто божественный! Да, четники [3] Четники — сторонники изгнанного из Югославии короля Петра. Во время Второй мировой войны в Лондоне действовало промонархическое правительство. склонны разбрасываться. В результате мы с вами не можем скоординировать свои действия.

— Вы мне не доверяете?

— Не говорите таким обиженным тоном. Разумеется, доверяем. Ваши документы красноречиво говорят сами за себя. Единственное, что нам, особенно мне, трудно понять, почему человек с таким послужным списком, как ваш, связался с этим предателем, королем Петром?

— Я вижу, полковник, что за тринадцать минут вы успели основательно поворошить мой письменный стол. Король Петр — предатель? Скорее, можно назвать предателем принца-регента Павла, которого ваш фюрер вынудил подписать Тройственный пакт с Германией и Японией. Однако и он не предатель. Просто слабый, нерешительный, быть может, трусливый человек. И поступил так потому, что желал избавить Югославию от ужасов войны. Он искренне полагал, что действует во благо страны. «Bolje grob nego rob». Вам знакомо это выражение, полковник?

Лунц помотал головой.

— Я не знаю вашего языка, майор.

— "Лучше умереть, чем жить в рабстве". Это кричали югославы, когда узнали, что принц-регент примкнул к Тройственному пакту. То же самое кричали они, когда режим Павла был сверг нут, а договор денонсирован. А потом фюрер по своей привычке уничтожил Белград и сокрушил нашу армию. Я как верноподданный монархист находился и нахожусь в рядах югославской королевской армии.

— Жаль, что в нашем распоряжении всего лишь одна бутылка, — плотоядно облизнувшись, пробормотал полковник. — Однако вас не слишком взволновали воспоминания.

— Время лечит.

— И вы не ощущаете себя несчастным от того, что приходится воевать против собственного народа?

— А вы находите, что лучше объединиться с ним и воевать против вас? На войне завязываются странные знакомства, полковник. Возьмите себя и японцев, к примеру.

— Верно. Но все же немцы не убивают немцев.

— Зато, Бог знает, сколько раз вы делали это в прошлом. Так или иначе, морализовать бессмысленно. Повторюсь, я — верноподданный монархист. И когда эта проклятая война закончится, хочу увидеть монархию в Югославии восстановленной. Это именно то, для чего я живу. У каждого человека свое предназначение. Полагаю, я ответил на ваш вопрос, полковник?

— А можно узнать, что же сделало вас столь ревностным монархистом? — спросил Лунц.

— Мое имя, — усмехнувшись, отозвался Петерсен, — и моя кровь, В Иллирийских Альпах есть деревушка, где каждая вторая фамилия начинается с приставки «Мак». Там осели потомки шотландцев, воевавших в тех краях в одной из бесконечных средневековых войн. Мой пра-пра-пра-прадед, а может быть еще десяток раз «пра», был «солдатом удачи», что, кстати, звучит чуть более романтично, чем «наемник», как говорят в наши дни. Он пришел в те места вместе с сотнями других, и, как многие из них, забыл вернуться домой.

— Интересно, где был его дом? Наверное, в Скандинавии или Англии, да?

— Меня не слишком увлекает генеалогия, полковник. Спросите любого югослава, кто были его предки хотя бы в пятом колене, и, уверяю вас, он вам не ответит.

Лунц согласно кивнул.

— Да, вы, славяне, небрежно обращаетесь со своей историей... А затем, конечно же, только для того, чтобы запутать дело, вы закончили Сандхерст [4] Британская военная академия. ?

— Естественно, — ответил Петерсен. — Мой отец был военным атташе в Лондоне. Служи он в Берлине — я бы закончил академию в Мюрвике или в Киле.

— Не обижайтесь за альма матер. Я тоже имею к Сандхерсту некоторое отношение.

— Что вы подразумеваете под «некоторым отношением»?

— Нет-нет, никакого шпионажа, контршпионажа, шифровок, дешифровок. Я там просто бывал. А вы, как я понимаю, специалист именно по этим вопросам?

— В некоторых областях знаний я — самоучка.

— Ах вот как, — несколько секунд Лунц молчал, наслаждаясь коньяком. Затем спросил: