Алистер Макнейл - Ночной дозор

— Ты скоро? — прокричал Грэхем, стоя под дверью ванной.

— Через пять минут, — откликнулась Сабрина.

Грэхем в отчаянии покачал головой — Сабрина уже целый час сидела в ванной.

— А ты готов? — спросила она.

— Давно, — ответил он, заваливаясь на кровать и подкладывая руки под голову.

— Ты надел рубашку, которую я тебе купила?

— Да, — сказал он, поморщившись.

Голубую рубашку в красную и желтую полоску впору бы носить Дьюейну. Он также повязал цветастый платок, который свободно болтался у него на шее, надел джинсы, легкие туфли, а также белую кепку с длинным козырьком, на котором красовалась надпись. Это был подарок Сиобан, и он чувствовал, что кепка вполне отвечает духу Карнавала.

— Сиобан оказалась довольно милой при более тесном знакомстве, — неожиданно сказала Сабрина. — Вчера мы видели только фасад.

— Да? — пробормотал Грэхем.

— У нее было трудное детство. Ее мать была алкоголичкой, и ее воспитывал, как мог, отец. Когда он умер, она убежала из дома и пристала к шайке карманников, промышляющих в фавелах. Шайку разогнали, а ее отправили домой, где она узнала, что ее мать снова вышла замуж. Отчим тоже был алкоголиком. Он бил ее, и она вновь вынуждена была бежать. Именно тогда она попала в салон модной одежды. В двадцать лет вышла замуж за фотографа. Он был свободный художник и работал в Париже. Так она нашла там работу.

— Они еще поддерживают отношения?

— Не думаю. Ей не хотелось об этом говорить, и Я не стала настаивать.

Грэхем оглянулся на нее, когда она вышла из ванной. На Сабрине было обтягивающее белое кружевное трико, бикини с россыпью серебряных блесток и накидка из серебристо-золотой ткани, свободно закрепленная под горлом.

— Ну как?

— Тебя арестовали бы, если бы ты прошлась в таком виде по Пятой авеню.

Она усмехнулась:

— Буду считать это комплиментом. Хотя, если сравнивать с нарядом Сиобан, мой туалет выглядит весьма старомодным. Похоже, что женщины на этом приеме будут соревноваться друг с другом в экстравагантности. Наибольший успех будут иметь эротический и экзотический стиль.

— На мой взгляд, у тебя довольно смелый наряд. — Он пожал плечами. — Хотя, возможно, я вел слишком затворническую жизнь.

— Это точно, Майк, — сказала она с улыбкой.

— Керри никогда не позволила бы себе надеть что-либо подобное. Но она всегда была немного застенчива.

Впервые Сабрина слышала, чтобы Грэхем таким образом отозвался о своей жене, обычно он говорил о ней так, будто она была причислена к лику святых. Может, боль утраты постепенно стихала?

— Мы, как и все супруги по-разному смотрели на мир, — добавил он, как бы отвечая на ее мысли. — Она, можно сказать, была воспитана в лучших традициях сенатора Республиканской партии.

— Ее отец был сенатором?

— Сенатор от штата Делавэр Говард Д. Уолш.

— Ястреб Уолш?

— Да, так его прозвали за агрессивный тон статей, касающихся внешней политики в Центральной Америке.

— Он был настоящим бедствием для демократов. Помню, моему отцу он не нравился.

— Мне тоже, но я старался ради Керри поддерживать добрые отношения.

— Она была... настроена так же радикально, как и он? — нерешительно спросила Сабрина, ожидая, что он уйдет от этого разговора, как уже бывало не раз, когда она проявляла слишком настойчивый интерес к его прошлому.

— Думаешь, я женился бы на ней, если бы она разделяла взгляды отца?

— Ты навещаешь ее родителей?

— Ее мать умерла перед нашей свадьбой. Ястреба я видел на следующий день после похищения Керри и Мики. — Грэхем, сжав кулаки, сердито заходил по комнате. — Тогда-то я и узнал всю глубину его лицемерия. В ходе предвыборной компании он обещал, что окажет давление на администрацию Рейгана, чтобы она ужесточила борьбу с терроризмом. А знаешь, что он сказал мне, когда я вернулся из Ливии? «Я пошел бы на любую сделку с террористами, лишь бы вернуть дочь и внука целыми и невредимыми, и мне плевать, сколько американцев заплатят за это своей жизнью». Это его точные слова. Я их буду помнить до конца своих дней. Двуличный монстр!

Он в ярости ударил кулаком по стене и повернулся к ней:

— Думаешь, я легко принял решение пожертвовать собственной семьей? Но я знал, если отступить, террористы продолжат творить преступления во многих наших городах, сея смерть и разрушения. Я поступил так, как считал правильным. Я не такой, как он. Не такой.

Он вышел на балкон, сделал глубокий вдох и вернулся в спальню.