Алистер Макнейл - Ночной дозор

После минутного размышления Арман ответил:

— Сначала он мог покрыть полотно каким-нибудь вязким веществом, лаком или, к примеру, камедью. Это делается не только для того, чтобы предохранить картину от впитывания влаги, но также и для того, чтобы краски не потрескались.

— Не потрескались?

— На картине со временем образуются трещинки. Затем готовятся краски: тюбики с краской выдавливают на большой лист промокательной бумаги и оставляют на ночь. Промокательная бумага впитывает масло и другие добавки, содержащиеся в красках. На другой день краски смешивают с раствором белого цинка и яичной темперой, и уже этой краской пишется картина. Когда картина высохнет, на нее накладывается еще один предохраняющий слой, после чего полотно придвигается ближе к огню. Когда предохраняющее покрытие высохнет, оно сожмется, и краска потрескается. Вместо огня можно использовать и фен для волос или просто положить полотно на печку. Результат будет тот же. Затем картина покрывается лаком, который обычно делается из смолы. Последнее может затруднить определение времени создания подделки. Есть еще способ: нанести лак прежде, чем высохнет картина, и, когда она высохнет, лак нельзя будет снять, не испортив картины. И, следовательно, возраст ее останется тайной.

— А рентген или радиоуглеродный метод? — спросил Витлок. — Правда, мошенник конечно же нашел способ обойти и эти препятствия.

— Обойти исследование с помощью радиоуглеродного метода можно, как я уже говорил, высушив одновременно краски и лак. А можно и по-другому: использовать полотно от старой халтуры.

Арман заметил, как Сабрина нахмурилась.

— Халтурой я называю плохую картину, которая была написана исключительно ради денег. — Он махнул рукой в сторону картины: — Возьмем, к примеру, «Ночной дозор». В данном случае нужно было найти халтуру, относящуюся к семнадцатому веку.

— Думаю, не так легко найти картину таких же размеров, — предположила Сабрина.

— Размеры подлинника — четырнадцать на двенадцать футов примерно. Действительно, картины таких размеров на дороге не валяются, но у мошенника, несомненно, большие связи с теми, для кого это не составляет большого труда. Когда халтура найдена, мошенник первым делом с помощью пара отделяет коричневую бумагу с задней стороны картины. После этого он должен вытащить все гвозди, при этом не дай Бог проколоть либо еще как-нибудь испортить холст. Помните, ему нужен только холст, затем он смывает с него старую живопись и, прежде чем вклеить холст обратно, наносит свой рисунок. Классный мошенник даже присыплет пылью места соединения полотна с рамой, чтобы придать ей подлинность. Теперь и рентгеновские лучи ничего не дадут, они покажут лишь, что один рисунок наложен поверх другого, а эта техника была популярна среди мошенников еще до появления рентгеновских лучей.

— Остроумно, ничего не скажешь.

— Так и должно быть, мисс Карвер. Сегодня искусство фальсификации — большой бизнес. Если мошенник не будет в курсе современной науки, его обязательно поймают. Это же ясно.

Колчинский подошел к помрачневшему Грэхему.

— Что случилось, Михаил?

— Ничего. — В ответе Грэхема сквозило равнодушие. — Я не очень-то разбираюсь в искусстве. Так и с этой картиной. Подделка это или нет, мне все равно.

— Понимаю, о чем ты говоришь, — согласился Колчинский. — Но наше мнение никого не волнует. Наша задача — найти подлинник.

Грэхем почесал в затылке.

— Как ты думаешь, а через триста лет будут люди, подобные Арману, нести такую же чушь о современном искусстве?

Колчинский улыбнулся и положил руку на плечо Грэхема.

— Я хочу, чтобы вы с Сабриной допросили Ван Дехна.

— Самое лучшее — это добиться признания.

— Думаешь, он замешан?

— Это всего лишь подозрение.

Колчинский поманил Витлока и Сабрину.

— К. В., скажи Арману, что мы начнем с мошенников. В нашей штаб-квартире будет составлен список, и мы проверим каждого. Сабрина, я хочу, чтобы вы с Михаилом поговорили с Ван Дехном, посмотрите, что из него можно выжать.

Стенхолм коснулся руки Колчинского.

— Извините, что перебиваю вас, как вы считаете, можно открыть двери публике? Люди уже заждались.

— Да, мы уже закончили, спасибо.

Колчинский подождал, пока Стенхолм отошел, и продолжил:

— Я должен вернуться, надо помочь полковнику. Позвоните Саре, когда закончите, я скажу ей, чтобы она послала за вами машину. Да, Михаил. Не пренебрегай своими подозрениями. В расследовании это лучший путь к истине.