Лев Пучков - Блиндажные крысы

Они никогда не были близки: дядька относился к Валентину свысока и отстраненно — как и подобает коренному москвичу относиться к «понаехавшему» из провинции бедному родственнику, или как сановный боярин относится к голоштанной родне жены-бесприданницы.

В отличие от других «деток», Валентин никогда не пользовался привилегиями, которые вроде бы должна давать родственная связь с вождем клана. Он прилежно вкалывал, что называется, не за страх, а за совесть, делал ставку на усердие и профессионализм и старался во всем превзойти «законных сынков», поскольку чувствовал себя именно тем самым дальним бедным родственником. Валентину никто ничего не обещал, но он надеялся, что рано или поздно его усердие будет оценено по достоинству, и, как говорится в одном интересном документе, «…и воздастся каждому по делам его…».

Из иерархов клана Валентин с большей симпатией относился к генералу Коврову — человеку гибкому, интуитивному и харизматичному, а дядю побаивался и старался держаться от него на почтительном удалении, благо это было несложно: за все время своенравный Старик ни разу не пригласил племянника в гости.

Тем не менее Валентин был благодарен дяде уже лишь только за то, что тот допустил его в клан. Валентин прекрасно понимал: без вот этой пресловутой родственной связи он никогда и ни при каких условиях не получил бы то место в структуре, которое занимал сейчас.

Итак, дядя умер. Никаких горьких чувств по этому поводу Валентин не испытывал, но элементарная логика подсказывала: в связи с этим событием его положение в клане резко изменилось. С этого дня он был даже не дальним родственником с незначительным, но гарантированным статусом и некоторыми перспективами, а просто наемником, посвященным в дела клана. Для Валентина это было ново, необычно и вполне чревато: теперь в любой момент можно было ожидать самых разных и непредсказуемых «оргвыводов», зависящих в первую очередь оттого, кто одержит верх в процессе внутрикланового переворота…

«Здоровяки-неразлучники», это действительные статские сынки, Шота Бабададзе и Витя Ковров, которого за массивность и основательность все близкие зовут по отчеству — Палычем. Для выполнения поставленной генералом задачи «лишние» в самом деле были не нужны… так же, впрочем, как и неразлучники. При иных обстоятельствах Валентин запросто сделал бы все сам и очень быстро, что называется, в одно лицо и в одно касание.

Однако одним из пунктов задачи, если помните, было «решение вопроса по больному».

Такого рода вопросы Валентин предпочитал решать чужими руками. И вовсе не из-за щепетильности либо какого-то эфемерного кодекса чести, а просто ввиду здорового чувства осторожности и целесообразности. Зачем лишний раз брать грех надушу, когда рядом с тобой есть ущербные создания, в силу своей принадлежности к «элите» считающие себя сверхчеловеками и на полном серьезе полагающие, что они наделены особыми правами казнить или миловать простых смертных?

Учитывая наличие камер, машину оставили в сотне метров от парадного входа больницы. Задача была поставлена по дороге, но непосредственно перед заходом Валентин провел краткий инструктаж, как это было у них принято перед любым, даже самым незначительным мероприятием.

— Напомню, команда была «по возможности без шума», — Валентин внушительно ткнул пальцем вверх, чтобы исключить вопросы, откуда именно была получена команда. — Заходим «экспрессом», «набело», я общаюсь, вы смотрите в пол, держитесь правой стороны, стараемся как можно быстрее миновать холл. В идеале идем по лестнице, если придется пройти к лифтовой площадке, голову не подымать, там камеры. В крайнем случае, при конфликте или проявлении явного интереса, придется всех глушить — тихо и аккуратно, без тяжелых травм. Но тогда надо будет все делать очень быстро и действовать впопыхах, потому что камеры выведены на пульт дежурного: приедут быстро. Так что надо постараться кровь из носу зайти «набело». Вопросы?

— Вопросов нет, — кивнул Палыч. — Не волнуйся, командир, все сделаем в лучшем виде.

Да, пока что вопросов действительно нет, сынки его «слушаются» — привыкли. Каких-либо явных изменений в отношениях пока что тоже не видно, все остается по-прежнему. Что ж, посмотрим, как там будет дальше: в ближайшие дни все должно проясниться…

Несмотря на поздний час, в приемном покое было четверо бодрствующих: пожилой охранник, пышка-медсестра, младой худосочный ментеныш и телевизор.