Лев Пучков - Блиндажные крысы

Справа от него тотчас же разверзлось круглое отверстие диаметром метра в полтора и послышалось тихое шипение, как будто из пробитой шины выходил воздух.

— Шевелись! — скомандовал Степа, и мы все поспешно зашли в квадратное помещение, примерно четыре на четыре, с низким потолком и единственным тусклым плафоном по центру.

Из стены тотчас же с тихим жужжанием выползла панель с клавиатурой, двумя окулярами и небольшой круглой выемкой. Степа нажал пару клавиш, и вход с тем же шипением загерметизировался.

— Идентификация, — прозвучал из панели металлический голос. — Отсчет.

На панели засветились убывающие цифры: 20, 19, 18… а из противоположных углов, под потолком, выкатились два шестиствольных пулемета на шарнирных консолях.

Ничего себе, новости…

Степа бодро отстучал на клавиатуре длинный код — как минимум десятизначный, и отработанным движением словно всю жизнь только этим занимался, приблизил глаза к окулярам, одновременно вставив в выемку на панели большой палец правой руки.

Палец дернулся — Степа вынул его из выемки и совсем по-детски принялся сосать. Чудо произошло не сразу — некоторое время после этого отсчет продолжался.

…9, 8, 7, 6, 5… — счет на панели остановился.

— Паладин триста двадцать семь, — констатировал металлический голос. — Добро пожаловать. Система функционирует стабильно.

Пулеметы уехали в свои ниши, Степа нажал пару клавиш — в противоположной от входа стене со знакомым шипением разверзлось отверстие.

— Вперед, по тоннелю, — скомандовал Степа.

— А мертвая зона у них есть? — Юра ткнул пальцем в угол, очевидно, имею в виду пулеметы.

— Десять сантиметров у стены под консолью, — сообщил Степа. — В принципе, если превратиться в крысу, — можно отсидеться. Все, пошли, не задерживаемся.

Прогулявшись по длиннющему тоннелю, экономно подсвеченному тусклыми плафонами, мы выбрались на поверхность вдали от эстакады, и тут же были подобраны нашими «эвакуаторами».

Позади нас, за эстакадой, бесновались мигалки и рокотали «вертушки», но нас это уже не касалось.

Мы возвращались из рейда домой.

С добычей.

Поспать в ту ночь Коврову так и не удалось.

Генерал не был сентиментальным мямлей, ему не раз доводилось «решать» по разным людям, и порой самолично прикладывать руку к такого рода решениям — особенно по молодости.

«Решать» по другу и соратнику пришлось впервые в жизни. Событие, как видите, был из ряда вон, да еще и усугублялось досадной потерей «крыс». В общем, эта ночь сожрала колоссальный запас эмоций и буквально опустошила душу генерала.

К девяти утра Ковров чувствовал себя вконец разбитым и смертельно уставшим. Состояние было абсолютно нерабочее, хотелось только одного: выпить водки и завалиться спать. Увы, ни то ни другое генерал позволить себе не мог: с девяти и до двух пополудни ему пришлось ударно потрудиться на службе государевой. Коллегия, доклады, расширенное совещание комиссии — при этом приходилось изо всех сил держаться этаким всемогущим пробивным бодрячком, у которого все под контролем и кругом «в шоколаде» — по-другому никак, статус не позволяет, нельзя ни на секунду давать слабину.

В половине третьего пополудни, когда генерал наконец-то добрался до дома, он шатался от усталости и еле ворочал языком.

— Меня нет, — вот такой инструктаж получила домработница Ниночка. — Ну, а если кто из ЭТИХ — только в самом крайнем случае.

После этого генерал махнул сто пятьдесят коньяка и рухнул в постель.

Надо отдыхать. Этак недолго и загнать себя. Неделя выдалась просто убойная, по-другому не скажешь: каждый день по степени нервотрепистости запросто сойдет за год. А то и за три…

Через полтора часа генерала разбудил Валентин, и не по телефону, а лично: заявился, мерзавец, домой, притащил Палыча и в комплекте к нему запись короткого телефонного разговора.

— Извините, ради бога, что разбудили… но вам стоит это послушать…

Без намека на шутку предупредив, что оштрафует каждого на месячную зарплату, генерал истребовал у Ниночки кофе, умылся холодной водой и приготовился слушать.

Для начала Валентин вкратце изложил суть. Не далее как полтора часа тому назад Палычу позвонило некое недоразвитое существо, отрекомендовалось представителем группировки «Траншейные волки» и без обиняков потребовало миллион евро в обмен на «крыс» и одну очень интересную запись.

Поскольку существо вело себя по-хамски, Палыч — парень простой и незамысловатый, даром что из элиты, ответил в том же тоне и предупредил: поймает и открутит голову, потому что такому диблоиду она совсем без надобности.